Глава 7. Зимняя война балтийских подводных лодок (1939–1940 гг.) [154]

30 ноября 1939 г. Советский Союз развязал войну против маленькой Финляндии, по численности населения не превосходившей Ленинграда. Вошедшие в зону войны Балтийский и Северный флоты приступили к выполнению поставленных перед ними боевых задач.

Основные боевые действия флота развернулись на Балтийском морском театре, охватив среднюю часть Балтийского моря, Финский и Ботнический заливы. В войне приняли участие надводные корабли, подводные лодки, авиация, артиллерийские и стрелковые части береговой обороны флота.

К войне с Финляндией Советский Союз стал готовиться заблаговременно, обвинив финское правительство в подготовке к нападению на СССР. Уже 3 ноября 1939 г. НК ВМФ флагман флота 2 ранга Н. Кузнецов директивой Военному совету БФ № 10254сс поставил задачу Балтийскому флоту (командующий флотом флагман 2 ранга [155] В. Трибуц, начальник штаба флота капитан 1 ранга Ю. Пантелеев) на ведение боевых действий. Согласно директиве приказано:

— подводным лодкам найти и уничтожить броненосцы береговой обороны (ббо) Финляндии, не допустить их ухода в Швецию;

— действиями подводных лодок и авиации у берегов Финляндии прекратить подвоз морем войск, боеприпасов и сырья;

— в случае вступления или помощи Швеции действиями авиации, подводных лодок и легких сил воспрепятствовать шведскому флоту оказывать помощь Финляндии.

Следует отметить невысокое качество самой подготовки к войне, основывавшейся на мизерных разведывательных данных о флоте и береговой обороне соседней Финляндии. «Разведка работала и продолжает еще работать плохо. <...> особенно это относится к работе разведывательного отдела КБФ», — замечал в декабре 1939 г. сам НК ВМФ Кузнецов. В наших ВМУ богатого иностранного и российского опыта войны на море почти не знали, зато свои недавние оперативно-стратегические просчеты (например, бессмысленную посылку В. Ульяновым подводных лодок на Каспий в 1918 г.) преподносили как шедевры военно-морского искусства. А ведь английский адмирал Нельсон говаривал: «Флот, следующий в море без разведки, следует считать заблудившимся». Возможно, Кузнецов догадывался о просчетах своих подчиненных, но, занятый чисткой рядов ведомства — обязательным занятием больших руководителей той эпохи, не находил времени на разведку и ограничивался только критическими замечаниями. Видно, никто не знал опыта разведработы на Балтике под руководством Непенина накануне и в ходе Первой мировой войны. А стоило заинтересоваться. Опыт разведсети, созданной царским офицером в балтийских портах, заслуживал незамедлительного изучения и оперативного внедрения.

5 ноября Военный совет БФ подготовил «Общий план боевых действий КБФ», в котором устанавливал возможность прервать «подвоз [противником из Швеции в Финляндию] боевого питания <...> действиями наших подводных лодок» в районе от Хельсинки до Вааса. Также планировалось наблюдение силами подводных лодок и авиации за шведским и финским флотами, поиск и уничтожение [156] финских ббо. Утверждая план, Нарком ВМФ потребовал: «Ббо уничтожить при любых условиях погоды и времени суток в первые же дни войны; не ставить подводные лодки в восточной части Финского залива до меридиана Дигшер, как не имеющие объектов атаки, но мешающие уничтожению подводных лодок противника в этом районе. <...> Выставлять подводные лодки в восточной части Финского залива <...> только в случае появления в этом районе ббо <...>; неограниченную подводную войну открывать только после правительственного объявления о зонах и действиях в них подводных лодок. До такого объявления разрешается топить только финские транспорты и военные корабли с соблюдением международного права».

23 ноября Военный совет Бф в приказе № 5оп поставил боевые задачи силам флота, в том числе западного участка театра (командующий — заместитель командующего флотом капитан 1 ранга В. Алафузов). Подводных лодок касались следующие:

а) организовать наблюдение за шведским флотом;

б) прервать морские коммуникации Финляндии;

в) уничтожить финский флот в море и в шхерах, не допуская его ухода в Швецию.

Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что в октябре 1939 г., после заключения пакта о взаимопомощи с Эстонией и Латвией, операционная зона БФ значительно расширилась на запад, а корабли флота получили возможность базироваться на Таллин, Палдиски и Либаву, что существенно приблизило их к районам планируемых боевых действий. 11 октября на Таллинский рейд вошли первые корабли Балтфлота. В течение октября и ноября в Таллин перебазировали четыре Днпл с двумя пбс; в Палдиски — один Днпл с пбс. В первые дни декабря в Либаву перебазирован один Днпл. И если при содействии самоходных плавбаз подводные лодки оказались в условиях приемлемого маневренного базирования, то подразделения морской авиации, предназначенные для боевого обеспечения лодок развединформацией и взаимодействия с ними при проведении операции, еще не имели необходимых сухопутных аэродромов, а морские прекращали действовать в условиях начинавшегося ледостава. [157]

К началу войны в состав действующих подводных сил Бф входили 3 бригады из 29 подводных лодок:

— Бпл 1 (К. М. Кузнецов), включала: Днпл 12 в составе зп «Л-1» (Таллин); Днпл 13 в составе пл: «С-1», «С-2», «С-3» (Таллин), Днпл 16 в составе пл: «С-4», «С-5», «С-6» (Либава), Днпл 21 в составе пл: «Щ-309», «Щ-310», «Щ-311» (Таллин), сс «Коммуна» (Кронштадт), пб «Смольный» (Ленинград);

— Бпл 2 (Д. М. Косьмин до 27.12.1939, Н. П. Египко с 27.12.1939), включала: Днпл 17 в составе пл: «Щ-317», «Щ-318», «Щ-319», «Щ-320» (Таллин); Днпл 22 в составе пл: «Щ-322», «Щ-323», «Щ-324» (Таллин); Днпл 24 в составе пл: «М-71», «М-76», «М-78», «М-79», «М-80», «М-81» (Таллин); пб «Полярная Звезда»;

— Бпл 3 (Н. И. Виноградов), включала: Днпл 23 в составе пл: «М-72», «М-73», «М-74», «М-75», «М-77» (Ораниенбаум), Днпл 26 в составе пл «М-90», пб «Кронштадт» (Палдиски), пб «Ока» (Таллин).

Учебная Бпл 4 (В. Д. Виноградов) в боевых действиях не участвовала.

В ходе развертывания сил и позднее, во время боевых действий, лодки меняли места базирования.

Штаб флота, планируя боевые действия подводных лодок, опирался на разработанный и опробованный в Первую мировую войну и признанный малоэффективным одиночный позиционный метод, точнее на его разновидность «Позиционная служба у берегов противника с целью разведки и атаки судов противника». К осуществлению плана приступили с назначения в западной части Финского залива, в Ботническом заливе к югу от Северного Кваркена и в средней части Балтийского моря 19 позиций: № 1 — у М-ка Сэдершер; № 2 — на выходе из Хельсинки; № 3 — к югу от п-вов Порккалаудд; № 4 — у М-ка Юссаре; № 5 — у М-ка Бенгтшер; № 6 — у М-ка Утё; № 7 — у южного прохода в Аландское море; № 8 — к северу от М-ка Богшер; № 9 — ?; № 10 — к северу от о-ва Аланд; № 11 — в пр. Южный Кваркен, к югу от М-ка Меркет; № 12 — у Кристина; № 13 — у Раума; № 14 — у Вааса; № 15 — у М-ка Ландсорт; № 16 — у о-ва Готска-Санден; № 17 — у М-ка Эстегарн; № 18 — у М-ка Хоборг; № 19 — южнее о-ва Эланд. [158]

Развертывание сил и начало боевых действий (30.11.39–05.12.39)

28 ноября в 2.00 двум подлодкам из Кронштадта и трем из Таллина приказано занять позиции № 15–19 и наблюдать за действиями шведских ВМС.

30 ноября в 00.15 соединениям и кораблям флота передан сигнал «Факел», разрешивший применять оружие. [159]

Пл «Щ-318» (Куликов) с 28 ноября находилась на дозорной позиции в устье Финского залива; 30 ноября отозвана в резерв и ушла в Таллин. Пл «Щ-324» (Коняев) с 28 по 30 ноября несла дозор у маяка Дигшер, ничего не обнаружила и возвратилась в Таллин, где находилась в резерве.

С утра 30 ноября до вечера 5 декабря пл «С-2» (Соколов) находилась на позиции № 16. Корабли шведских ВМС какой-либо активности не проявляли, наблюдалось интенсивное движение нейтральных судов в меридиональном направлении. Уже 6 декабря по приказанию штаба лодка возвратилась в Либаву.

Пл «С-3» (Малафеев) находилась на позиции № 19 с утра 30 ноября до вечера 8 декабря. Все время лодка наблюдала усиленное движение германских транспортов вдоль шведского берега. 1, 2 и 3 декабря в районе Карлскрона — Кальмарзунд 5–6 шведских тральщиков производили какие-то эволюции, в следующие три дня лодка несколько раз наблюдала низколетящий самолет типа «К-43» в районе Сэдра-Эланд-Уде — М-к Хоборг. 8 декабря она возвратилась в Либаву.

Пл «Щ-309» (Веселов), выйдя из Таллина, с утра 30 ноября до вечера 5 декабря находилась на позиции № 17. 2 декабря в 18.55 лодка обнаружила шведское вспомогательное судно, следовавшее курсом N, о чем донесла в штаб. 6 декабря она уже возвратилась в Таллин.

Безрезультатно провела свою службу на позиции № 18 с утра 30 ноября до вечера 5 декабря пл «Щ-310» (Овечкин). 6 декабря она уже вернулась в Таллин.

С утра 30 ноября до вечера 8 декабря пл «Щ-320» (Мартемьянов) находилась на самой оживленной позиции — Ландсортской, № 15, наблюдала за движением судов на подходе к Стокгольму. Днем оно замирало, ночью суда шли под охраной шведских миноносцев типа «Врангель». 2 декабря с наступлением темного времени донесла об усилении охранения в районе Ландсорта, а в 17.00 — об обнаруженном шведском ббо «Дроттинг-Виктория» и интенсивном движении транспортов и кораблей — шведский флот перемещался в Аландсгафф. [160]

Всем лодкам, находящимся в Таллине и Палдиски, приказано к 8.00 30 ноября занять позиции № 1–8 и № 11.

Еще раньше, 28 ноября, пл «С-1» (Трипольский) вышла из Таллина на дозорную позицию в устье Финского залива; сигнал «Факел» получила, но не смогла его раскодировать из-за отсутствия документов и о начале войны узнала только 1 декабря, когда в 8.55 встретилась с кр «Киров», следовавшим в составе ОЛС для обстрела финской батареи на о-ве Руссаре. С 9.00 находилась в тумане. Не приняв переданной штабом радиограммы о переводе на позицию № 8, 3 декабря в 4.30 вернулась в Таллин и немедленно отправилась по назначению в позицию № 8, однако уже на переходе оказалась перенаправленной в позицию № 13.

С 1 декабря пл «Л-1» (Могилевский) заняла позицию № 7. Около полудня, уточнив место, лодка выставила МЗ-М на входном фарватере у Нюхамна (банками в 6 мин на северном и в 14 мин на южном колене, с минными интервалами 60–90 м). Из-за волнения моря постановку произвели на глубине хода 20 м, чтобы на качке мину не заклинило в трубе. 2, 4 и 5 декабря подводная лодка наблюдала небольшие группы транспортов на фарватере у самой опушки шхер, куда она не могла подойти для атаки торпедами. Мины уже были выставлены. В западной части Аландского моря лодка постоянно наблюдала интенсивное движение транспортов ночью под самым берегом. Между ог. Флетиан и шведским берегом у южного входа в Аландское море (ширина входа 12 миль) обнаружила сильный прожектор, освещавший проходящие суда. 13 декабря лодка оставила позицию № 7.

Позицию № 6 с утра 30 ноября до вечера 4 декабря занимала пл «Щ-317» (Андронов). За время нахождения на позиции никого не обнаружила. Следуя требованиям комфлота поддерживать квитанционную радиосвязь, лодка выполнила 38 выходов в эфир (13 только в первую ночь). 3 декабря во время сильной качки на штормовой волне расплескала электролит АБ, а 4 декабря повредила левый ГЭД. 5 декабря вернулась в Таллинн и на полмесяца встала на ремонт.

С 30 ноября пл «Щ-319» (Агашин) находилась на позиции № 11. Финских кораблей и судов в проливе Южный Кваркен не обнаружила. [161] Наблюдала финские самолеты, шведские и немецкие транспорты — 10–20 ед. в сутки, шведские конвои — по 2–6 транспортов в охранении военных кораблей. 3 декабря получила приказ занять позицию № 12.

Утром 30 ноября лодки Днпл 24 заняли позиции № 1–5 и находились: на позициях № 1–3 до утра 2 декабря, на позициях № 4, 5 до второй половины дня 3 декабря. На позициях они держались ежедневно с 9.00 до 16.00. Потом отходили к югу для зарядки и определения места по навигационным ориентирам южного берега Финского залива.

30 ноября пл «М-71» (Костылев) заняла позицию № 5. 4 декабря в 2.45 в условиях жестокого шторма (8 баллов от SW) была снесена на камни финских шхер, снялась самостоятельно, до утра простояла на якоре и отошла на SO. В 17.45 того же дня вышла к Тахконе (невязка 50 миль). Ночью 5 декабря возвратилась в Палдиски. Отправлена до конца войны в Кронштадт на ремонт.

Пл «М-78» (Афонин) 30 ноября заняла позицию № 4.1 декабря, следуя в подводном положении в точке с координатами φ = 59°37' N, λ = 23°08' Ost обнаружила МЗ-М и доложила об этом в штаб. Около полудня 3 декабря из-за ухудшения погоды возвратилась в Палдиски.

Учтя донесение пл «М-78» об обнаруженном между позициями МЗ-М, штаб раздвинул позиции № 4 на Ost, № 5 на W. После войны в указанном районе действительно нашли большое МЗ-М, обнаруженное пл «М-78» по нескольким касаниям минрепов корпуса лодки.

Лодки, находившиеся на позициях № 1–3, утром 2 декабря отозваны в базу, чтобы обеспечить безопасность германского тр «Донау» при проходе в Хельсинки и эвакуации в Таллин советского посла и сотрудников посольства СССР в Финляндии. С 4 по 8 декабря на позициях № 1–5 лодок не было.

Все время с 1 по 4 декабря на позициях № 6, 7, 11 и 15–19 находились наши лодки. Введенный комфлота квитанционный метод радиообмена заставил лодки проводить в среднем 4–5 радиопередач в сутки, что не делало связь более надежной, но нарушало скрытность. [162]

Из позиций № 16–18 в эти дни лодки доносили о проходах у Готланда исключительно германских транспортов, следовавших курсами N — S. Лодки убрали.

1 и 4 декабря (в условиях летной погоды) авиация обнаружила усиленное движение транспортов только к северо-западу от о-ва Аланд, кроме того, 1 декабря один неопознанный скр в 15 милях от маяка Форе, конвоировавший 2 тр, а также наши пл «Л-1» и «Щ-310» в надводном положении.

Постановка МЗ-М пл «Л-1» 1 декабря и последующее наблюдение 2, 4 и 5 декабря показали, что транспорты шли, минуя минную банку, по фарватеру вдоль опушки шхер, а не из Нюхамна, как считал штаб. Невольно напрашивался вывод, что подводной лодке с малым запасом мин лучше получать из штаба общую задачу, а выбор места «прицельной» постановки разумнее доверить самому командиру лодки, который выполнит эту задачу с более высокой эффективностью (как сделали Грищенко («Л-3»), Матиясевич («Лембит») в Великую Отечественную войну).

С утра 4 до вечера 5 декабря из Ораниенбаума в Палдиски совершили переход в составе Днпл 23 (Н. И. Морозов) подводные лодки: «М-72» (Кулыгин), «М-74» (Сазонов), «М-75» (Тарасов) и «М-77» (Чемоданов).

Затягивание с блокадой побережья Финляндии не позволяло развернуть неограниченную подводную войну. Не было возможности досматривать по призовому праву идущие в конвоях нейтральные суда. Кроме того, без объявления зоны блокады Балтфлот не смог бы противодействовать силам шведских ВМС, если бы они нарушили нейтралитет и перешли к активному содействию Финляндии в морских перевозках. Проволочка советского правительства с объявлением блокады помогала противнику.

Очередным ограничением действий подводных лодок, последовавшим 3 декабря, стало запрещение ВС БФ топить американские суда.

Погода: за исключением считанных часов боевые действия сопровождали частые снегопады, низкая облачность, малая видимость. [163]

Начальный период блокады Финляндии (05.12.39–20.12.39)

Ни шведский, ни финский флоты активности не проявляли, и 5–6 декабря с позиций № 16–19 отозваны 4 подводные лодки. «Щ-320» останется на позиции № 15 до вечера 8 декабря, продолжая наблюдать за шведскими ВМС в районе, близком к шведской столице.

По наблюдениям лодок на позициях № 7, 11 можно было заключить, что через пролив Южный Кваркен из Швеции в Финляндию шли транспорты с ценным грузом (10–20 транспортов в сутки), на линии Гислан — Свартклуббен был выставлен дозор миноносцев для обеспечения перехода, а 6 декабря шведы ставили мины в том же районе. Шведы выставили МЗ-М западнее маяка Меркет, а финны тогда же объявили о минировании прибрежных вод Аландского архипелага. Аландское море и пролив Южный Кваркен стали коммуникациями, питающими Финляндию. Именно здесь были сосредоточены финские миноносцы, канлодки и катера-охотники, которые при содействии авиации несли дозор и конвойную службу. Обстановка требовала концентрации сил на этом участке моря, но ее не последовало.

8 декабря советское правительство объявило «блокированным побережье Финляндии и прилегающие к нему воды от устья реки Торнио-йоки, на севере Ботнического залива, до меридиана 23°51' восточной долготы в Финском заливе» и предупредило нейтральные страны об опасности плавания в этой зоне для всех торговых судов, начиная с 9 декабря. Аландский архипелаг не входил в эту зону; о нем сказано, что, пока «он и его воды не будут прямо или косвенно использованы кем-либо в целях, имеющих отношение к военным операциям», блокада на него не распространяется. ВС БФ тут же решил с 12 часов 9 декабря уничтожать все суда, каким бы государствам они ни принадлежали. У БФ остались две основные задачи: поддержка флангов 7-й армии и пресечение морских коммуникаций.

Блокада побережья Финляндии была начата и продолжалась одними лодками. Их главными препятствиями были шхеры, по фарватерам которых противник проводил свои суда. Мешала погода: штормы, плохая видимость, морозы, продолжительное темное [164] время, отсутствие практики и навигационного обеспечения плавания в Ботническом заливе. Блокадные операции проводились в средней части Балтийского моря, Финском и Ботническом заливах. В Финском заливе в блокадной зоне оказались только позиции № 4 и 5; лодки на позициях № 1–3 продолжали бездействовать, не уходя со своего места и не нарушая призового права. На этих позициях находились 4, а с 15 декабря — 5 подводных лодок типа «М». Всего позиции № 1–3 обслуживали 8 лодок, поочередно занимая их на 4–5 суток. Пл «М-72» пробыла на позиции 8 суток при автономности 5 суток.

18 декабря пл «М-78» штормовала (волна 6–7 баллов) на позиции № 3. Из-за плохих мореходных качеств лодка не могла держаться на открытой позиции и укрылась в бухте Кукумеэ-Лахт (эстонское побережье к западу от Таллина). 19 декабря она пыталась снова занять позицию, и снова шторм вынудил ее укрыться в эстонской бухте. 20 декабря отозванная с моря лодка вернулась в Палдиски.

Тогда же, 18 декабря, пл «М-80» (Ярошевич) тоже пыталась противодействовать шторму (при волнении 6–7 баллов) на позиции № 2, не смогла сохранить боеспособность на качке и 19 декабря укрылась в бухте Хара-Лахт, к востоку от Таллина, а 20 декабря отозвана в Палдиски.

Лишь пл «М-74», находясь с 18 по 22 декабря на позиции № 4, сумела в 6–7-балльный шторм продержаться на открытой воде, но расплескала электролит, и 22 декабря ее тоже отозвали в Палдиски.

Действия пл «М-77» на позиции № 1 в течение двух штормовых дней мало чем отличались от действий лодок на других позициях Финского залива. В конце концов лодка расплескала электролит и 19 декабря возвратилась в Палдиски.

Пл «М-90» пришлось решать боевую задачу иной направленности. 15 декабря ей приказано произвести разведку в шхерах в районе Котки, установить в узле фарватеров, у о-вов Орренгрунд и Кауниссари, характер движения кораблей противника и при обнаружении уничтожить их, разведать ледовую обстановку в районе. 16 декабря в 8.54 в точке φ = 60°13',0 N, λ = 26°46',4 Ost лодка [165] погрузилась на глубину 20 м, дала ход 2 узла и легла на курс 352°. Через 24 мин наткнулась на каменную гряду и, отойдя назад, легла на другой курс (К = 43°). Шла на глубинах 5,5–20 м, задевая камни гряды. Днем 17 декабря наблюдала за фарватерами и о-вами Лонгвиран, Ристисари и др. Ни кораблей, ни льда не обнаружила. В 14.00 с ухудшением видимости до 15 каб направилась к выходу из шхер, вышла через 4 часа, всплыла и двинулась в базу. Доказала возможность действий пл т. «М» в шхерах в сносных гидрометеоусловиях при отсутствии противодействия со стороны противника.

В средней части Балтийского моря лодки занимали позиции: № 6–8 непрерывно, № 11 до 8 декабря и № 15 до 16 декабря. Все позиции кроме № 6 находились вне зоны блокады. В Аландском море для беспрепятственного прохода лодок в Ботнический залив вдоль шведского берега оставили коридор в направлении NW — SO.

Ночью 4 декабря пл «Щ-318» (Куликов) вышла из Таллина на позицию № 11. В полночь 5 декабря в районе маяка Богшер разошлась с пл «Щ-324» (находившейся на позиции № 8). В ночь на 6 декабря у маяка Седерарм лодка наблюдала работу берегового прожектора и силуэты двух неопознанных кораблей. Днем 6 декабря и всю ночь 7 декабря несколько раз обнаруживала в районе маяка Гислан два шведских миноносца типа «Врангель», была сама обнаружена ими, доложив о необходимости покинуть позицию, 8 декабря в 5.10 ушла в Таллин.

Пл «Щ-324», заняв ночью 5 декабря позицию № 8 и находясь в подводном положении у зн. Фесторнэ, обнаружила в перископ на Д = 3–4 каб пл, похожую на пл типа «С», в надводном положении, о чем донесла в штаб. Получив радио о нахождении пл «С-1» в Ботническом заливе, поняла, что упустила противника. Через 4 дня, в 11.36, находясь под перископом, на Д = 12 каб обнаружила пл типа «Ветехинен» в надводном положении. Предпринятая торпедная атака сорвалась из-за провала лодки на глубину 15 м на циркуляции. Когда лодка подвсплыла снова, командир мог только наблюдать, как вражеский корабль уходит к шхерному фарватеру у зн. Фесторнэ. Последующее четырехдневное ожидание ничего не дало.

Находившаяся на позиции № 6 пл «Щ-323» (Иванцов) ночью 10 декабря ушла к маякам о-ва Хиума для определения места [166] и в 3.10 на Д = 30 каб обнаружила транспорт. Приблизившись, лодка послала запрос. Транспорт не отвечал и увеличил ход. По нему открыли огонь из одной пушки с Д = от 8 до 3 каб. 160 45-мм снарядов потопили эстонский тр «Кассари» (379 т), находившийся вне зоны блокады (28,5 миль к N от маяка Ристна).

Отряженная 3 декабря в Ботнический залив к Кристина, пл «Щ-319» благополучно форсировала ночью в надводном положении пролив Южный Кваркен, пройдя западнее маяка Меркет, и 4 декабря в 17.10 заняла позицию № 12. В последующем встреч с противником не имела. Поход лодки позволил определить путь, по которому можно было беспрепятственно попасть в Ботнический залив, о чем командование известило другие лодки. Израсходовав топливо, 10 декабря она освободила позицию № 12. На подходе к Южному Кваркену наблюдала КОН и корабли дозора. Днем 12 декабря форсировала пролив в подводном положении на глубине 25–40 м, неоднократно касалась грунта, билась о камни. Оставив маяк Меркет к западу, прошла по юго-восточному углу шведского МЗ-М. В Аландском море наблюдала огни 8–9 транспортов и нескольких военных кораблей. 14 декабря лодка прибыла в Таллин.

Перенацеленная в Ботнический залив на позицию № 13 к Раума пл «С-1» весь день 4 декабря шла в подводном положении по северной части Аландского моря и в конце дня форсировала Южный Кваркен по пути, ранее пройденному пл «Щ-319». На подходе к проливу она обнаружила дозор, состоящий из шведского миноносца, четырех военных катеров и двух самолетов. Чтобы разойтись с ними, лодка погрузилась на глубину 20 м, около 18.00 всплыла в надводное положение у маяка Ундерстен и проследовала на позицию № 13, которую заняла 6 декабря. С этого времени по 10 декабря наблюдала 8 транспортов и 1 парусник на больших расстояниях. 10 декабря обнаружила германский тр «Вольхейм» в зоне блокады, выпустила 3 одиночные торпеды, промахнулась, затем атаковала его артиллерией и потопила, израсходовав 4 100-мм и 35 45-мм снарядов. Стрельба продолжалась 1,5 часа. Позже над лодкой дважды пролетали самолеты типа «Юнкерс-43». Уклонялась погружением. 15 декабря лодка освободила позицию № 13. В тот же день форсировала Южный Кваркен, пройдя восточнее маяка Меркет (так же как «Щ-319»). Между маяком и банкой Норра-Санкан [168] наблюдала шведский миноносец, кл т. «Уусимаа», 4 ска, самолет, КОН (2 тр, тщ, 4 ска). 16 декабря лодка прибыла в Либаву. Пл «Щ-322» (Полешук) 8 декабря вышла из Таллина на позицию № 2, к выходу из Хельсинки. Накануне командиру объявили восточную границу блокадной зоны не по меридиану 23°51' Ost, а по 27° Ost, поэтому он считал, что его позиция находится в зоне, и полагал возможным вести неограниченную подводную войну. Однако, зная об интенсивном движении транспортов в Ленинград и из него, он не исключал действий по призовому праву. В 20.05 на позиции, находясь в надводном положении в условиях малой видимости (20–25 каб), лодка встретила неопознанный тр, шедший на W. Атаковать торпедами не смогла, пушки обмерзли и не действовали, а вскоре тр скрылся. 9 декабря в 3.20 остановила немецкий тр «Бремен» и, досмотрев, отпустила его в Ленинград. Днем 9 и ночью 10 декабря стоял туман (Двид = 0,5–5 каб). В 19.30 9 декабря лодка погрузилась и на 3,5 часа легла на грунт на глубине 50 м. Всплыв, оказалась в тумане. В 0.25 10 декабря в точке φ = 59°43',4 N, λ = 24°42',2 Ost легла на грунт на 7 часов. Днем видимость улучшилась. Лодка сходила к южному берегу, определила свое место. В 22.00 на S в Д = 30 каб обнаружила силуэт большого тр. Через 20 мин они сблизились до 15 каб, и лодка просигналила остановиться. Тр не отвечал, увеличил ход и продолжал идти на W. Появилось встречное судно, оказавшееся германским тр, идущим в Ленинград. Его отпустили и погнались за первым. Вскоре тр перегнали и с Д = 6–7 каб атаковали торпедой. В 23.56 последовал взрыв, и через 1 мин 40 с тр — немецкий «Рейнбек» (2804 т) — затонул. Погода улучшилась. 12 декабря в 2.30 лодка обнаружила неизвестный тр на Д = 30 каб. Сблизилась с ним и потребовала остановиться. Тр не ответил и увеличил ход. В 3.50 лодка догнала и атаковала тр торпедой на циркуляции{16} с Д = 3–4 каб. Промах. Продолжив преследование и отогрев обмерзшие орудия, пл сделала 4 выстрела, и тр остановился. Оказался германским и был отпущен. 15 декабря лодка отозвана в Таллин. [169]

Занявшая 14 декабря позицию № 7 пл «С-3» уже 17 декабря днем дважды обстреляла немецкие транспорты вне зоны блокады. По одному из них лодка выпустила 48 45-мм снарядов с Д = 10–30 каб и не попала ни разу. Тр, ошибочно принятый за финский, «опознавали» по силуэту, имевшему надстройку и трубу, сдвинутые к корме. Лодка несколько раз встречала кл типа «Карьяла» и «Уусимаа», наблюдала полеты самолетов. 22 декабря она покинула позицию № 7.

17 декабря пл «Щ-324», находясь на позиции № 8, в 15.00 обнаружила финский лк типа «Сампо», который заметил перископ и уклонился в шхеры, и тогда же — 2 тр, следовавшие на Ost. Попытка атаковать ближний тр торпедой из КТА с Д = 7–8 каб не удалась: торпеда выскочила на поверхность и отвернула вправо. Уклонившись от своей торпеды погружением на глубину 15 м, через 15 мин всплыли под перископ и, сблизившись с дальним тр, атаковали его из НТА. Ошибка в определении скорости тр привела к промаху. 18 декабря, израсходовав запасы, лодка возвратилась в Таллин.

Первая неделя блокады Финляндии показала, что противник беспрепятственно поддерживал судоходство по шхерным фарватерам Ботнического залива. В стыке фарватеров Аландского архипелага и шведских шхер — в проливе Южный Кваркен, где пролегла наиболее оживленная коммуникация, финские ВМС, при активном участии шведских ВМС, организовали противолодочный барраж с целью обезопасить эти водные пути и закрыть доступ в Ботнический залив советским подводным лодкам.

Осознав, что действия лодок в Аландском море обретают особую важность, 16 декабря советская сторона с опозданием на две недели включает его восточную часть и все Аландские шхеры в блокадную зону.

Усиление блокады Финляндии (20.12.39–10.02.40)

Принято решение послать в Ботнический залив 4 пл. Надводные корабли, ббо противника продолжали скрываться в шхерах. Проводку транспортных судов в Ботнический залив и Аландское море обеспечивали кл, скр, ска и авиация. Активизировались финские [170] подводные лодки, которые начали ставить мины у Палдиски и в районе м. Юминда. В Финском заливе и центральной Балтике наши лодки продолжали находиться на позициях, а финских транспортов как не бывало.

Центр борьбы на коммуникациях перенесен в Ботнический залив (4 пл в заливе и 2 на подходе к проливу Южный Кваркен). Пошли первые запоздалые успехи, — результативные атаки судов. Вместе с тем стала ухудшаться погода, начался ледостав.

19 декабря пл «Щ-317» (В. А. Егоров, он же КДнпл 17), выйдя из Таллина, проследовала на позицию № 13 и уже днем 21 декабря форсировала Южный Кваркен. В 10.52, всплыв под перископ и открыв маяк Меркет, обнаружила стоявший на мели голландский транспорт. Тут же лодка выскочила на камни в 3 каб к SW от маяка, показав рубку. Командир отдраил люк, осмотрелся и дал команду уйти задним ходом на глубину 15 м. Далее, следуя в общем направлении на N и оставив маяк Меркет к W, садясь на камни и цепляясь за рифы, лодка вышла из Южного Кваркена в Ботнику. В тот же день заняла позицию № 13, где оставалась 14 суток. 28 декабря лодка ходила к шведскому берегу и определяла свое место по маякам Агэ, Больсэ, Финнтрундет. 29 декабря она наблюдала на Д = 1,5–2 мили от шведского берега до 8 одиночных транспортов. 3 января она оставила позицию № 13 и направилась в базу. 5 января в районе плавмаяка Грундкаллен на Д = 60–70 каб лодка обнаружила КОН (3 тр под охраной 2 миноносцев типа «Врангель»). Считая себя к SO от плавмаяка, фактически находилась к SW и в атаку выходила по банкам, дважды, в 11.10 и 11.18, выскочив на поверхность. Обнаруженная противником, отказалась от атаки и легла на грунт. В 11.30 КОН ушел к финскому берегу. В 16.45 определились по маякам Меркет и Ундерстен и проложили курс вплотную к гряде банок Норра-Санкан — Соловьева вдоль шведского берега. Пролив прошли в позиционном положении с одной кратковременной посадкой на банку в 19.42, далее продвигались без помех.

Пл «С-1», ранее ходившую в боевой поход в Ботнический залив, 22 декабря направляют на позицию № 12. 24 декабря днем она под перископом форсировала пролив Южный Кваркен. Около [171] 14.00 в 2 милях к S от маяка Меркет лодка обнаружила скр и самолет противника, а также финскую кл, находившуюся рядом с тр, стоявшим на рифах у маяка. Проходя к Ost от него, лодка ударилась о камни, выскочила на поверхность и, обнаруженная кл, сумела погружением уклониться от ее атаки. Миновав опасность, она вышла в Ботнический залив и направилась к позиции № 12. За 3 недели пребывания на позиции лодка наблюдала лишь 2 транспорта, следовавших далеко под финским берегом, в шхерах. 16 января лодка освободила позицию № 12. Из-за ремонта ВР она задержалась в Ботнике до 18 января и только 19 января в 13.00, определив свое место по маяку Селыпер и кирхе Гета, начала форсировать пролив. В 17.39, находясь в 10–15 каб от маяка Меркет, обнаружила 2 самолета типа «Туйску», летящие на нее на высоте 200–250 м. Открыли огонь из 45-мм пушки. Один из самолетов сел на лед, другой улетел в сторону о-ва Аланд. По самолетам выпущено 48 45-мм снарядов. Аландское море форсировали в надводном положении, следуя в сплошном льду с редкими разводьями, и в 23.55 19 января вышли на чистую воду у маяка Свенска-Биерн. 20 января, имея легкие повреждения, лодка вернулась в Либаву.

Пл «Щ-311» (Вершинин, на борту КДнпл 21 Орел) 24 декабря направлена в Ботнический залив на позицию № 14 к Вааса. На выходе лодка попала в жестокий шторм. 25 декабря она вошла в Аландское море и временно заняла позицию № 7. В 19.35, находясь в позиционном положении, обнаружила в 15 каб финскую кл типа «Карьяла», передавшую прожектором свои опознавательные. Пришлось отвернуть от кл и, приведя ее за корму, увеличить ход. При свете луны кл последовала за пл, но вскоре потеряла ее и отстала, когда луна скрылась. По-видимому, в районе находилась финская лодка и кл занималась ее обеспечением или охраной. 26 декабря днем с разрешения штаба лодка приступила к прорыву через пролив в подводном положении. Около 14.00 проходя к Ost от маяка Меркет, она ударилась о грунт и выскочила наверх, показав рубку. Тогда же на расстоянии 60–70 каб на N с лодки заметили 4 транспорта, вскоре скрывшиеся в направлении маяка Селыпер. Войдя в Ботнический залив и пройдя его южную часть, 28 декабря [172] лодка заняла позицию № 14. Все шведские и финские маяки в районе Северного Кваркена горели. В тот же день в 23.40 к W от маяка Норршер показался силуэт судна, идущего к финскому берегу без огней. Через 8 мин с Д = 10–12 каб по судну под финским флагом открыли огонь из обоих орудий. Тр продолжал идти, обошел маяк Норршер и стал спускать шлюпки, продолжая двигаться к берегу. Лодка, ведя огонь, преследовала его и во льдах. На потопление тр израсходовано 67 45-мм снарядов. Через 4 часа обнаружили и обстреляли из орудий с Д = 20 каб тр, шедший к финскому берегу. Подойдя к маяку Норршер, тр вывалил шлюпки, снизил ход и, повернув в сторону маяка, выбросился на камни. С Д = 7–8 каб взорван торпедой, разломившей тр на две части. Корма затонула. За 56 мин по тр выпущено 140 45-мм снарядов.

29 декабря маяки были погашены. В тот же день район действия лодки расширен, но еще в течение 7 суток противник не появлялся. 5 января в 14.12 в районе плавмаяка Зюйдостброттен лодка обнаружила тр, пытавшийся скрыться. В 14.40, приблизившись, дала предупредительные выстрелы. Тр остановился, но потом стал уходить. С лодки открыли беглый огонь из обеих пушек, после чего тр остановился и спустил шлюпки. Когда шлюпки отошли, с Д = 4 каб лодка выпустила торпеду, но промахнулась. В 15.29 снова открыли артогонь с Д = 1–1,5 каб, а в 16.34 тр загорелся и, опрокинувшись, затонул. Израсходовано 127 45-мм снарядов. 7 января лодка покинула позицию № 14 и начала движение в базу. 8 января на подходе к проливу Южный Кваркен обнаружила скр противника, который скрылся в шхерах, а через 1,5 часа вывел оттуда тр. Из-за большой дальности до целей от атаки отказались. Днем лодка без помех форсировала пролив, оставив маяк Меркет в 5 каб к W. На переходе корпус лодки, надстройка и ограждение рубки обледенели. От обледенения лодка освобождалась на подводном ходу. 10 января она достигла аванпорта Либавы.

Назначенная для действий на позиции № 10 вместо пл «Щ-318», 30 декабря в 23.18 пл «Щ-324» покинула Таллин. Пролив Южный Кваркен ей удалось форсировать 2 января в подводном положении. На Д = 2,5 каб к Ost от маяка Меркет лодка выскочила на банку и показала рубку. Обойдя банку, она вышла в Ботнический [173] залив на позицию № 10, где обосновалась с 2 по 19 января. 8 января у о-ва Хегстен лодка обнаружила финский зн «Свеаборг» и вс судно, входившие в финские шхеры по оборудованному фарватеру. По неизвестной причине лодка не донесла сразу об обнаружении минного заградителя в районе позиции. Не донесла и позднее, проигнорировав возможность постановки финнами МЗ-М на пути развертывания наших лодок в Ботнику. Заряжалась лодка отходя на N. 12 января наблюдала финскую кл типа «Уусимаа». 13 января в 12.20 лодка встретила КОН (3 тр в охранении тш и ска). Атаковала с Д = 4 каб. Промах. Лодка показала рубку, и ска атаковал ее глубинными бомбами. Уклонилась, уйдя на глубину 17 м, затем, двигаясь толчками, отошла и легла на грунт на глубине 50 м. Шумы судов прослушивали в течение часа. 15 января выдержала жестокий шторм (11 баллов при t= — 18 °С). 18 января в заливе образовались ледяные поля, простиравшиеся на 11–16 миль от берега. 19 января лодка оставила позицию № 10 и направилась в базу. Около 9.00 определила место, погрузилась и пошла через Аландское море восточнее гряды банок Норра-Санкан — Соловьева на ходу 2,5 узла и глубинах 16–24 м. Трижды касалась грунта. В 17.40 начала всплывать без хода и в 18.19 окончательно всплыла в сплошном льду. Далее шла в надводном положении. Через час на лодке заметили силуэт корабля, идущего на пересечку курса. Пришлось погрузиться и пройти 10 миль под водой. Всплывать довелось опять в сплошном льду, и только у маяка Свенска-Биерн лодка вышла на чистую воду. Путь подо льдом составил 31,3 мили. В устье Финского залива встретили сплошной лед. Попытка оказать помощь встречному германскому судну, затертому во льдах, ни к чему не привела. Сама лодка направлена в Либаву.

В южную часть Ботнического залива для действий по призовому праву вне блокадной зоны на обширной акватории направлена пл «С-2» (Соколов, на борту КДнпл 13 Тутышкин). 1 января лодка покинула Либаву. До 3 января с ней поддерживалась связь. Ночью 3 января она получила разрешение форсировать пролив Южный Кваркен и в 4.20 передала квитанцию. Больше на связь не выходила. [174]

Вероятно, подводная лодка «С-2» погибла, подорвавшись на МЗ-М, выставленном зн «Свеаборг» к Ost от маяка Меркет в проливе Южный Кваркен, о котором стало известно только после окончания войны.

Пл «Щ-323» в январе находилась на позиции № 7, расширенной с 4 января от параллели маяка Логшер до параллели маяка Гислан. Имела несколько встреч с транспортами противника вне зоны блокады. Промахнулась торпедой по одному из них. 15 января в шторм при морозе — 25 °С обледенела так, что шла с креном 10° на правый борт. Льдом покрыло надстройку, ограждение рубки и оба орудия, оборвало антенны. Околка льда не велась, так как была опасность потерять людей. Вышли из строя якорное устройство и горизонтальные рули.

Пл «М-78» 2 января в шторм (9 баллов) укрывалась в бухте Хара-Лахт. 4 января сильно обмерзла на ветру. Погружение занимало 10–18 мин. 6 января при всплытии погнула перископ о льдину и возвратилась в Палдиски.

Пл «М-80» с 5 по 9 января находилась на позиции № 3 с задачей разведки шхерного фарватера у Порккалаудда. На подходе к шхерам встретила лед. 8 января в 10.38 обстреляна финской береговой батареей с о-ва Макилуото, повреждений не получила. Через полчаса по ней сделано еще три залпа.

Пл «81» (Кабо) поставлена задача разведать обстановку в районе на SO от Ханко у Тверминне и при встрече с кораблями и транспортами противника атаковать их. 5 января при подходе к башне Сегельшер попала в туман и несколько раз садилась на камни. В 15.50, находясь на 3,5-метровой банке, наблюдала в Д = 5–6 каб в тумане тка противника, который прошел мимо, не заметив ее. Сойдя с банки и поманеврировав 2 часа в подводном положении, всплыла и вышла из шхер. 9 января обнаружилось повреждение в газовом коллекторе, и лодка проследовала в базу под электромоторами.

Как и пл «М-81», пл «М-90» предписано разведать обстановку в районе на SW от Ханко и при встрече с кораблями и транспортами [175] противника атаковать их. 5 января в районе о-ва Морговланд встретила лед и дальше идти не смогла.

Пл «М-75» с 4 по 10 января находилась на позиции № 2. 7 января на позиции появился лед, и двое суток стоял туман (видимость снижалась до 50 м). 9 января в шторм лодка получила повреждения ото льда. 10 января вернулась в Палдиски.

Пл «М-77» 7 января находилась в битом льду на позиции № 1 в сплошном тумане. Подверглась 20-минутной атаке самолета типа «Бристоль-Бульдог» с высоты 80–150 м. Пока орудийная прислуга размораживала пушку, уклонялись маневрированием и редкой стрельбой из пулемета. Затем удалось открыть артогонь. Самолет сбросил бомбу, упавшую в 100–120 м от лодки, и улетел.

Поскольку с первых дней войны в Финском заливе судов противника и занимавшихся военной контрабандой нейтральных судов, за редким исключением, обнаружено не было, а также в связи с появлением льда 9 января позиции № 1–5 упразднили и взамен им установили два района. Две подводные лодки типа «М» действовали в указанных районах до 15–18 января.

Пл «М-74» несла службу в районе № 1 Финского залива В ночь на 15 января льдиной сбило стойку антенны. Под тяжестью льда оборвало вторую антенну. Лишившись связи, лодка вернулась в Палдиски.

Пл «М-72» несла позиционную службу в районе № 2 Финского залива. 15 января к 4.00 ветер усилился до 7 баллов. Вышла из строя антенна. К 7.00 вышли из строя все компасы. Лодка погрузилась и ушла на глубину 25 м. Через 3 часа всплыла в крупнобитом льду и получила радио следовать в базу. В Палдиски вошла с трудом, за ледоколом.

В Финском заливе к концу месяца лед распространился на 5–6 миль от побережья. В первой половине января морозы усилились. К 20 января лед покрыл почти весь Финский залив, а в Ботническом заливе он распространился на 10–15 миль от берега.

Пл «Щ-309» 15 января штормовала на позиции № 8. Льдом оборвало антенны, орудия и барбеты обледенели, обколоть их не представлялось возможным. Лодка стала небоеспособной и 17 января возвратилась в Таллин. [176]

В сходной обстановке оказалась пл «Щ-320», штормовавшая на позиции № 6. Вынужденная 20 января оставить позицию, она не смогла пробиться в Таллин через тяжелые льды Финского залива и, отправленная в Либаву, только 23 января ошвартовалась в Военной гавани порта.

С 23 января в связи с ухудшением ледовой обстановки для подводных лодок оставили только 4 района боевых действий: два в Балтийском море и по одному в Финском и Ботническом заливах. Боевая деятельность надводных кораблей и подводных лодок оказалась стесненной и вскоре, в 20-х числах января, прекратилась вовсе.

С 23 января пл «С-4» (Абросимов) несколько дней находилась во вновь назначенном районе № 2 Балтийскою моря между о-вами Эланд и Готланд с задачей наблюдения за движением кораблей шведского флота. В Либаву возвратилась во льдах, получила повреждения. Последние мили лодку проводила через льды кл «Красное Знамя».

Пл «С-5» (Башенко) с 23 января несколько дней находилась в районе № 3 Балтийского моря, в водах, примыкающих к Аландскому архипелагу, на NO от маяка Богшер с задачей наблюдения за действиями кораблей шведского флота. Обратный путь лодки проходил во льдах. На подходе к Либаве ее проводила во льдах кл «Красное Знамя».

Все эти с опозданием принятые меры не привели к усилению блокады. Задачи по нарушению коммуникаций и уничтожению флота Финляндии БФ так и не выполнил.

Подведение итогов Зимней войны

Частично итоги Зимней войны подводились на Совещании представителей ГМШ, морской авиации и ВМА по вопросу об освещении опыта современной войны 7–14 октября 1940 г. Возможно, в узком кругу итоги боевых действий подводных лодок подводились сразу по окончании войны, поскольку опыт боевых действий на море в советско-финской войне 1939–1940 гг. вскрыл крупные недостатки в их подготовке и проведении, в организации, направлении и интенсивности боевой подготовки ВМФ в целом. Боевые задачи, поставленные НК ВМФ Балтийскому флоту, оказались не [177] выполненными (финские ббо так и не были уничтожены, подвоз оружия, войск и техники морем в финские порты не прерывался).

Однако и в некоторых выступлениях участников совещания прозвучала озабоченность состоянием боевой готовности наших подводных лодок и были предложены меры по ее укреплению. Основной доклад назывался «Выводы и предложения по использованию подводных лодок на основе опыта второй империалистической и советско-финляндской войн». Остановимся лишь на уроках, полученных советскими подводными лодками в Зимней войне.

Основной докладчик, доцент кафедры оперативного искусства ВМА капитан 2 ранга Рутковский, отмечает, что штаб флота «никогда не сумеет управлять лодками, имея несколько направлений (например, Ботника и Финский залив. — Э. К)», и поэтому необходимо предоставлять оперативно-тактическую самостоятельность командирам соединений лодок. «Необходимо иметь схему связи, позволяющую командиру соединения непосредственно управлять своими кораблями, а штабу флота непосредственно информировать командира(ов) соединений, как непосредственных исполнителей приказаний Военного Совета». Уж не попытка ли это переложить возможные ошибки штаба флота на плечи комбригов, управляя через них лодками, действующими на разных направлениях? Непонятно, кто в этих условиях ставит задачу разведке флота. Ведь у Бпл ее нет, а лодки — это те самые силы с «перископным кругозором», которые становятся эффективными в проведении боевых действий лишь с получением необходимой развединформации. Непонятно также, кто имеет возможность и кто способен организовать взаимодействие сил флота в интересах проведения долговременной операции по прерыванию лодками морских коммуникаций — Бпл или флот? Внедрение такого предложения академии может привести к потере оперативности в управлении лодками, а то и к потере самого управления. Впрочем, иногда чем меньше «верхи» занимаются управлением лодками, которые, как известно, «гуляют сами по себе», тем больше толку. «Подкармливайте» их регулярно макроразвединформацией, назначайте командирами только подготовленных подводников, а на месте они разберутся сами. [178]

Справедливой оказалась критика применения позиционного метода при боевом использовании лодок. Видимо, планируя их боевые действия, операторы воспользовались опытом самого начала Первой мировой войны, лишь увеличив размеры позиций с 6 х 6 до 10 х10 миль. Если бы они изучали историю российского подплава, то обратили бы внимание на то, что уже в 1915 г. русские лодки на Балтике и Черноморье перешли к эффективному маневренному методу боевых действий в обширных районах, что обусловило их успешность. Взяв лодки Бпл 3 «на короткий поводок», расположив их позиции по опушке финских шхер вдоль северного берега Финского залива, штаб вынудил командиров этих лодок нарушать инструкции позиционной службы. Когда появлялась необходимость зарядить батарею, определить место по береговым ориентирам южного берега, просто укрыть маломореходные «малютки» от свирепого шторма, лодки самовольно покидали позиции, тем самым оголяя рубежи. Было признано, что подводные лодки типа «М» целесообразно использовать в районах моря, прикрытых островами, при волнении моря не выше 3–4 баллов.

Только в конце декабря по личному указанию НК ВМФ лодкам отвели для действий обширные районы.

Заслуживает внимания прозвучавшее впервые в истории нашего флота замечание докладчика о том, что «особое значение в современных условиях приобрела малая шумность подводных лодок». Уже тогда профессионалы понимали, что для успешных боевых действий погрузившейся подводной лодки одной визуальной скрытности становится мало, решающее значение начинает приобретать малошумность. Рутковский указывает, что это обстоятельство должны учесть не только организации, строящие подводные лодки, но и личный состав. И если команды лодок сумели решить задачу, всего лишь сменив тяжелые сапоги на мягкие сандалии, то советским конструкторам и судостроителям, занимавшимся шумностью лодок по остаточному принципу, понадобилось без малого полвека, чтобы получить приемлемый результат. Безнадежно отставая по бесшумности лодок от достижений вероятного противника в ходе «холодной войны», мы бездумно снижали свою боеготовность. [179]

В выступлении капитана 1 ранга Лебедева прозвучали слова о целесообразности строительства для действий на Балтийском театре подводных минных заградителей. Действительно, навигационно-географические особенности театра позволяют эффективно использовать минное оружие против неприятельских кораблей. Только для обеспечения «прицельной» постановки маломерной минной банки не следует обременять командира лодки боевым приказом с указанием точных координат выставляемого заграждения. После доразведки района командир будет знать лучше штаба, где нужно ставить мины. Заняв назначенную позицию 1 декабря 1939 г., пл «Л-1» (Могилевский) тут же выставила на входном фарватере у Нюхамна минное заграждение согласно указанию штаба. Последующее наблюдение за движением судов показало, что они шли группами по другому фарватеру вдоль опушки шхер.

С докладом о боевом использовании минно-торпедного оружия выступил капитан 1 ранга А. В. Томашевич: «Как показал опыт боевых действий, наши подводные лодки в период финской кампании имели следующие недостатки в торпедном вооружении. <...> Во-первых, неисправность самих торпед, но вместе с тем сказался и неудовлетворительный уход за торпедами на лодках. <...> Вторая причина та, что подводные лодки имеют очень небольшую практику в обращении с торпедами вообще, ибо лодки стреляют торпедами только в особо парадных случаях, если так можно выразиться. <...> Я имею сведения, что на Балтике за все время летней кампании некоторые подводные лодки выпустили всего три торпеды. <...> На сегодняшний день и на других морях у нас положение такое, что лодки за всю кампанию делают 3–4 выстрела торпедами и этим ограничиваются.

Обращает внимание громадное количество промахов при выполнении торпедных атак (в ходе финской кампании. — Э. К). Всего выпустили 11 торпед, и попадание было только двух, причем один раз торпеда была выпущена в транспорт, который уже стоял на камнях, а второй раз успешная атака была произведена ночью, причем попадание чисто случайно, ибо командир стрелял без прицела, наизусть, а во всех тех случаях, когда атаковали по всем правилам искусства, имели место промахи. <...> [180]

Мне представляется, нужно добиться такого положения, чтобы лодки выполняли атаки (учебные. — Э. К) по полноценно охраняемым кораблям противника. Практика показывает, что более решительная боевая подготовка приводит к тому, что аварии снижаются, а не увеличиваются (намек на отказ высшего командования после тщательно скрываемой гибели пл «Рысь» под форштевнем лк «Марат» от проведения лодками торпедных атак в ходе учений с участием соединений надводных кораблей. — Э. К). Если взять боевую подготовку старого флота, то атаки там проводились кораблей, идущих с полноценным охранением. Атаки проводились обязательно скрытые и с дистанции до ¼ кабельтовых. За все время существования старого подводного флота ни одного случая попадания под таран не было (это не так. В 1909 г. пл «Камбала», будучи в надводном положении, попала под таран броненосца «Ростислав» во время необъяснимого ночного маневра с прорезанием строя кораблей, но не в ходе выполнения торпедной атаки. В советском флоте погибли под тараном в ходе атак пл «АГ-21» и «Рысь». Очевидно, Томашевич имел в виду попадание под таран при атаке в подводном положении. Но в отношении массы других, полноценных торпедных атак подлодок Императорского флота он прав. — Э. К)». Одним словом, Зимняя война показала всю отсталость оперативной и тактической подготовки флота, но практических выводов не сделали.

Нельзя не признать существенным и замечание Томашевича об отставании Научно-исследовательского минно-торпедного института (НИМТИ) в разработке и внедрении нового гироскопического прибора для управления торпедой по направлению, позволяющего устанавливать угол отворота с точностью до 1°. Такая задержка, по его мнению, не позволяла производить залповую торпедную стрельбу веером, что существенно увеличило бы ее эффективность. В германском флоте залповая стрельба тремя торпедами веером регламентировалась правилами с 1936 г. В российском флоте залповую стрельбу веером начали осваивать с 1912 г., а уже в 1914 г. разработали и приняли правила ее выполнения, несмотря на то что гироскопические приборы того времени (приборы Обри) допускали установку угла отворота торпеды с точностью [181] до 2,5°. Научились и «дробить» эти углы подворотом самой лодки. Однако октябрь 1917 г. напрочь разорвал связь времен, и выдающийся специалист минно-торпедного дела, сумевший поднять в 1924–1926 гг. уровень торпедной подготовки балтийской Бпл, увеличив число практических стрельб с каждой лодки, флагманский минер бригады Томашевич, хотя и знал об опыте Императорского флота, не стал вспоминать о нем на совещании, опасаясь получить очередной срок в Сибири, как с ним уже было в 1926–1933 гг.

Упоминавшийся на совещании гироскопический прибор примут на вооружение под названием МО-3 только в 1943 г. и с той поры робко приступят к отработке залповых стрельб веером, хотя еще в 30-х гг. можно было воспользоваться приборами и опытом Императорского флота 20-летней давности.

На совещании «забыли» заметить, что лодки, отправленные воевать в Ботнический залив, уходили без навигационных карт и пособий, предназначенных для данного участка моря, т. е. шли выполнять боевую задачу вслепую. Были и другие замечания.

А теперь давайте посмотрим на карту Балтийского моря и порассуждаем о времени, о пространстве, о ресурсах, о действиях и бездействии должностных лиц в свете поставленных подводным лодкам боевых задач.

Первая задача состояла в том, чтобы «уничтожить финский флот в море и в шхерах, не допуская его ухода в Швецию». Частично она решилась сама собой. Финский флот укрылся в шхерах, в море не выходил, идти в Швецию не собирался и оказался недосягаем для подводных лодок. Пл «М-90» (П. А. Сидоренко) попыталась действовать на шхерном фарватере и подтвердила возможность трудного, почти аварийного прохода на генеральный глубоководный фарватер, плавание по нему под перископом с нескончаемыми касаниями камней, гряд, банок и возвращения на большую воду при отсутствии противодействия со стороны противника. И только. Броненосцев береговой обороны на подступах к Котке и Ловисе не оказалось потому, что всю кампанию они надежно скрывались в районе о-ва Кимито в Абоских шхерах, где авиация Балтфлота так и не смогла их достать — ни в финскую войну, ни [182] в Великую Отечественную. При непродолжительном светлом времени суток, в условиях малой видимости из-за обильных осадков, не имея необходимых аэродромов (морские покрывались льдом, сухопутный под Палдиски еще строился), авиация флота безуспешно пыталась найти и поразить финские военные корабли, и в первую очередь — броненосцы береговой обороны.

Суть второй задачи — «прервать морские коммуникации Финляндии». Прежде всего требовалось быстро найти эти коммуникации, потому что с наступлением холодов плавание подводных лодок во льдах становилось невозможным. Даже без данных разведки нетрудно увидеть, что основные коммуникации пройдут через шхеры, куда путь лодкам заказан. По чистой воде, где суда можно перехватить, их путь пересекал проливы Южный и Северный Кваркены. Других путей у финских судов и тех, которые им помогали, не оставалось. Вместо концентрации сил на перспективных направлениях, подтвержденных уже в первые 4 дня войны авиаразведкой, штаб флота растянул скромный наряд подводных лодок на позициях-»клетушках» вдоль юго-восточного побережья Швеции, южнее Або-Оландских шхер и вдоль опушки шхер Финского залива до Хельсинки. НК ВМФ утвердил план с несущественными оговорками.

В самом начале войны следовало объявить блокадную зону, в которую включить воды обоих проливов, и начать там неограниченную подводную войну. Иначе как БФ смог бы отразить предполагаемое вмешательство шведских сил в войну? Позже все было выполнено, но со значительной задержкой, что не позволило Балтфлоту овладеть инициативой.

Удивляет такой порядок руководства морскими операциями, когда командующий флотом ожидает очередных указаний от наркома и ничего не предпринимает сам. Судите сами. Подводники приступали к активным действиям лишь тогда, когда комфлота получал указания НК ВМФ, который:

— 5 ноября: одобрил «Общий план боевых действий КБФ», представленный ВС БФ, но добавил: найти и уничтожить ббо Финляндии, не допустить их ухода в Швецию; действиями подводных [183] лодок и авиации у берегов Финляндии прекратить подвоз морем войск, боеприапсов и сырья; в случае вступления или помощи Швеции действиями авиации, подводных лодок и легких сил воспрепятствовать шведскому флоту оказывать помощь Финляндии;

— 2 декабря: приказал ВС БФ произвести воздушную разведку в Ботническом заливе с целью установления интенсивности движения судов между Швецией и западными портами Финляндии, а балтийские самолеты-разведчики МБР-2 не долетали до Ботнического залива. В спешном порядке флот приступил к строительству сухопутного аэродрома под Палдиски для самолетов СБ;

— 3 декабря: приказал ВС БФ послать 2 пл в район Раума и Кристина;

— 10 декабря: после потопления 3 нейтральных транспортов (2 вне зоны блокады) приказал ВС БФ точно выполнять распоряжение правительства о зоне блокады от 8 декабря и запретить подводным лодкам топить и обстреливать вне зоны блокады суда нейтральных стран;

— 16 декабря: указал ВС БФ на необходимость более деятельного использования надводных кораблей и ВВС с целью усиления блокады, полного прекращения морских сообщений между прибалтийскими странами и Финляндией и приказал:

а), расширить зону блокады, включив в нее Аландский архипелаг;

б) перебазировать в Палдиски 18 бомбардировщиков и 15 истребителей;

в) подготовить минно-заградительную операцию с самолетов в районе Турку;

— приказал послать одну пл в Ботнический залив для патрулирования вне зоны и действий по призовому праву;

— 29 декабря: приказал отвести каждой лодке, действующей в Ботническом заливе, широкие районы в зоне блокады и установить между ними разграничительные полосы.

Нельзя командующему флотом уподобляться дневальному по кубрику, дублирующему команды, подаваемые с вахты.

Балтийский флот поставленную ему боевую задачу — блокаду портов Финляндии не выполнил, воевал плохо и понес потери: [184] погибла пл «С-2», по-видимому подорвавшись на мине; погибли 89 различных боевых самолетов ВВС БФ, что составляло 19% от их численного состава, причем только 46% оказалось потеряно в результате противодействия противника и 54% — из-за неподготовленности экипажей не только к боевым действиям, но и к полетам; погибло 143 человека из летного состава; деятельность надводных кораблей в западной части моря осталась незамеченной, если не считать бесцельного обстрела кр «Киров» финской береговой батареи на о-ве Руссаре 1 декабря 1939 г. Авиация флота и подводники не выполнили своей задачи: броненосцы ВО остались невредимы и за время войны в порты Финляндии прошло 349 транспортов с грузами, а потоплено только 4 (1,1%).

12 марта 1940 г. советско-финская (ее еще называли Зимней) война бесславно закончилась. Среди подводников появились новые Герои Советского Союза, орденоносцы. Казалось бы, как так могло случиться, что при мизерных результатах боевых действий верхи расщедрились на награды. На память приходят слова из песни тех лет: «Когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой!» И лишь узнав, в каких природных условиях и при каком бездарном руководстве пришлось воевать балтийским подводникам, начинаешь понимать, что лодки плавали и возвращались в базы только благодаря самоотверженности и героизму простых матросов, старшин и командиров. Да и правительство страны не имело другой возможности продемонстрировать «успехи новой социально-экономической формации», кроме как осыпав оставшихся в живых наградами.

Лишившись искушенного командного состава, балтийские подводники стремились приобретать опыт в ходе самой войны. Командиров малых лодок учить было некому. Средними лодками (корабли 2 ранга) командовали младшие офицеры (39% — старшие лейтенанты, остальные — капитан-лейтенанты); из восьми командиров дивизионов только трое имели звания старших офицеров, а среди командиров «малюток» наблюдался и лейтенант («М-76», Г. А. Жаворонков). Флот пожинал плоды репрессий. [185]

Заместитель НК ВМФ адмирал Исаков позже справедливо заметил, что некоторые рискованные операции Бф закончились без значительных потерь потому, что финский флот действовал крайне пассивно. За финской войной, правда уже не по нашей инициативе, могла последовать немецкая война, и многие это понимали. Понимали и то, что к очередной войне флот не готов.

---

{16} Еще в 1912 г. русские подводники знали, что стрелять на циркуляции не следует, поскольку нарушается стабильная работа прибора Обри и существенно увеличивается рассеивание торпед.