323 г. до н.э. - 30 г. до н.э.
Эллинистический период. От смерти Александра Великого в 323 г. до н.э. до римского завоевания Птолемейского Египта в 30 г. до н.э.
/ Empty ... /
Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа
Владимир и Татьяна Чернавины : Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа
Осенью 1922 года советские руководители решили в качестве концлагеря использовать Соловецкий монастырь, и в Кеми появилась пересылка, в которую зимой набивали заключенных, чтобы в навигацию перевезти на Соловки.Летом 1932 года из Кеми совершили побег арестованный за «вредительство» и прошедший Соловки профессор-ихтиолог Владимир Вячеславович Чернавин, его жена Татьяна Васильевна (дочь знаменитого томского профессора Василия Сапожникова, ученика Тимирязева и прославленного натуралиста) и их 13-летний сын Андрей. Они сначала плыли на лодке, потом долго плутали по болотам и каменистым кряжам, буквально поедаемые комарами и гнусом. Рискуя жизнью, без оружия, без теплой одежды, в ужасной обуви, почти без пищи они добрались до Финляндии. В 1934 году в Париже были напечатаны книги Татьяны Чернавиной «Жена "вредителя"» и ее мужа «Записки "вредителя"». Чернавины с горечью писали о том, что оказались ненужными стране, служение которой считали своим долгом. Невостребованными оказались их знания, труд, любовь к науке и отечественной культуре. Книги издавались на всех основных европейских языках, а также финском, польском и арабском. Главный официоз СССР — газета «Правда» — в 1934 году напечатала негодующую статью о книге, вышедшей к тому времени и в Америке. Однако к 90-м годам об этом побеге знали разве что сотрудники КГБ. Даже родственники Чернавиных мало что знали о перипетиях этого побега. Книгам Чернавиных в Российской Федерации не очень повезло: ни внимания СМИ, ни официального признания, и тиражи по тысяче экземпляров. Сегодня их можно прочесть только в сети. «Записки "вредителя"» — воспоминания В. Чернавина: работа в Севгосрыбтресте в Мурманске, арест в 1930 г., пребывание в следственной тюрьме в Ленинграде (на Шпалерной), в лагере на Соловецких островах, подготовка к побегу.«Побег из ГУЛАГа» — автобиографическая повесть Т. Чернавиной о жизни в Петрограде — Ленинграде в 20-е — 30-е годы, о начале массовых репрессий в стране, об аресте и женской тюрьме, в которой автор провела несколько месяцев в 1931 г. Описание подготовки к побегу через границу в Финляндию из Кеми, куда автор вместе с сыном приехала к мужу на свидание, и самого побега в 1932 г.
Глава 16
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 16
В первые недели большевистского правления личные проблемы отошли на второй план. Убеждение в неминуемости очередного переворота столь прочно засело в умах большинства людей, что казалось бессмысленным приспосабливаться к новым условиям. Но с течением времени россияне столкнулись с прозаической необходимостью поиска способов зарабатывать на жизнь. Банковские депозиты изъяли, ценные бумаги обесценились, прочее имущество было конфисковано или не годилось для продажи. Мужчины, женщины и дети нигде не находили опоры, работа не давала надежного заработка, и найти ее было нелегко. Перестали работать частные предприятия, советские власти занимались реорганизацией правительственных учреждений, армия высвобождала миллионы здоровых, работоспособных мужчин, которые не имели понятия, каким образом следует налаживать жизнь в атмосфере хаоса. В качестве временного выхода из положения молодые образованные россияне объединялись в трудовые артели, заключавшие контракты на разные виды работ. Армейские и флотские офицеры, кадеты, гардемарины, студенты университета входили в артели подобного рода. Та, к которой присоединился я, не отличалась от других. Нас было сто человек, мы выбрали из своей среды председателя, в обязанности которого входило обеспечивать контракты, принимать платежи и справедливо распределять деньги среди членов артели. К счастью, наш председатель оказался весьма предприимчивым, а та зима – необычайно снежной. В течение нескольких дней мы освоили расчистку улиц и тротуаров, а также сбивание с крыш больших и тяжелых сосулек. Физический труд на свежем зимнем воздухе после месяцев переживаний и неопределенности доставлял большое удовольствие.
9. Что увидел эксперт: палатку разрезали изнутри
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 9. Что увидел эксперт: палатку разрезали изнутри
И связан он оказался с тем, что достоверно выяснился характер разрезов палатки погибших туристов. Оказалось, что скат резали не снаружи, а изнутри, а стало быть сделали это сами туристы. И это открытие сразу же отменило предположение о действиях снаружи палатки некоего разрушителя-вандала. Да, фактор страха в качестве побудительного мотива экстренного покидания палатки оставался, но становилось ясно, что источником такового страха были явно не манси. Владимир Иванович Коротаев, бывший в 1959 г. молодым следователем ивдельской прокуратуры, вспоминая о событиях той поры, сообщал, что упомянутое открытие было сделано почти случайно. Палатку, развешенную в ленинской комнате ивдельского УВД (самом большом помещении в здании), увидела женщина-закройщица, приглашённая для пошива мундира. Ей хватило одного взгляда, чтобы уверенно заявить, что, мол-де, палатка ваша изнутри резана! Сказанное произвело настоящий фурор, ведь до того следствие считало иначе. Результатом короткого разговора явился не только пошив мундира для Коротаева, но и направление палатки на криминалистическую экспертизу, призванную с научной достоверностью установить истинное происхождение разрезов. Экспертиза проводилась в Свердловской научно-исследовательской криминалистической лаборатории в апреле 1959 г. старшим экспертом-криминалистом, старшим научным сотрудником Генриеттой Елисеевной Чуркиной (начата 3 апреля, окончена 16-го). Документ этот очень интересен, прежде всего потому, что палатка является своего рода "узлом" трагедии, местом, в котором произошла необъяснимая пока завязка цепи событий, повлёкших исход раздетых и разутых туристов в морозную стужу.
Глава 18
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 18
Я добрался до британского посольства после увиденного и попросил встречи с капитаном Кроми с намерением выяснить, где найти активную антибольшевистскую организацию. Но за 20 минут ожидания в приемной я достаточно хорошо осознал, что откровенного ответа мне не получить. Капитан Кроми, британский военно-морской атташе, пользовался большой популярностью среди русских моряков. Он отличился в войне, проведя британскую подлодку через тщательно охраняемые проливы Каттегат и Скагеррак под самым носом у германского флота. Храбрость и навигационное искусство, проявленные капитаном, высоко подняли его престиж, а сдержанный юмор привлек к нему много русских друзей. После того как Кроми перевели на службу в британское посольство в Петрограде, я встречался с ним один-два раза и инстинктивно почувствовал к нему доверие. Для меня было очевидно, что официальное положение атташе требовало от него крайней осторожности в поступках. Несомненно, агенты Чека установили за ним слежку, и он не мог позволить себе быть откровенным со случайным знакомым. Несколько первых минут нашего разговора подтвердили мои опасения. Как можно более лаконично я объяснил ему, что больше не могу оставаться пассивным наблюдателем и хочу принять активное участие в борьбе с большевиками. Капитан Кроми слушал внимательно, но оставался безучастным. Я уже склонялся к тому, что моя попытка добыть информацию об антибольшевистских силах закончилась провалом, когда неожиданно поведение капитана изменилось.
XIX. «Постоянная медицинская помощь»
Побег из ГУЛАГа. Часть 1. XIX. «Постоянная медицинская помощь»
ГПУ не любило, когда в тюрьме умирали. Оно не старалось доводить до смерти — это была «специализация» концентрационных лагерей, — а лишь стремилось ослабить физически и морально так, чтобы в заключенном не осталось никакой сопротивляемости. В печати оно изображало свой режим совсем иначе, и Рамзин, Федотов и другие, выступившие в процессе Промпартии, должны были специально засвидетельствовать перед многочисленной публикой, что все они в тюрьме поправили здоровье, получая «постоянную медицинскую помощь». Не спорю. Они были на первых ролях, и перед выступлением на такой сцене о них должны были позаботиться. Недаром же купили они свои жизни ценой не менее двух тысяч жизней специалистов, не выпущенных на процесс. С другими обращались иначе: главной обязанностью старшего врача было установить наступление смерти после расстрела; остальной медицинский персонал дежурил круглые сутки на случай покушений на самоубийство и между делом оказывал, что называется, «посильную помощь». После «веселеньких» допросов, когда я все силы напрягала, чтобы держать себя в руках, тело не выдержало; оно стало покрываться алыми пятнами, кожа чесалась, мокла, морщилась. Вид был страшный. Соседка, донимавшая меня мудрыми изречениями: «Лучше своя грязь, чем чужая зараза», решила, что я схватила какую-нибудь гадость, наводя чистоту на ужасающе грязный тюфяк или моясь в так называемой ванной. Ванная, куда нас водили два раза в месяц, была действительно жуткая. Это камера без окон и вентиляции, в которой стояла гигантская бесформенная медная ванна времен Александра II.
Таблица 4. Торпедное, артиллерийское, минное и стрелковое вооружение подводных лодок - 1
Короли подплава в море червонных валетов. Приложение. Таблица 4. Торпедное, артиллерийское, минное и стрелковое вооружение подводных лодок: Торпеды
Торпеды Тип торпеды Калибр, мм Длина, м Вес торпеды, кг Вес заряда кг Скорость хода, уз Дальность хода, км Примечание 45–15 (Уайтхеда1910/15 г. «Л») 450 5,2 655 100 38 1,0 Стале-бронзовая торпеда для лодок с «влажным подогревом» проекта Фиумского з-да. В советском флоте именовалась 45–15 и находилась на вооружении до ВОВ для пл т. «АГ». По направлению управлялась пр. Обри, по глубине — гидростатическим аппаратом. Имелось до 1 тыс. 34 2,0 29 3,0 25 4,0 53–27 533 7,15 1725 250 43,5 3,7 Проект Остехбюро. Производств о з-да «Двигатель». Изготовлено до 700 ед. Принята на вооружение в 1927 г. Подходила к аппаратам пл т. «Калев» 45–36-Н 450 5,7 935 200 41 3,0 Торпеда 45Ф, воспроизведенная НИМТИ по купленной в Италии. Производство з-да «Красный Прогресс».
Глава 14
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 14
Уличные бои, сопровождавшие падение режима Керенского, продолжались недолго, участников было мало. С одной стороны – несколько воинских подразделений, фанатично преданных большевикам, с другой – несколько отделений кадетов и подразделение Женского батальона, которому случилось нести боевое охранение. Большая часть гарнизона и фактически все гражданское население Петрограда оставались сторонними наблюдателями. Совершенно отсутствовали проявления общественного энтузиазма, свидетелем которых город был в марте. Нигде не было видно торжествующих, ликующих толп народа, которые вывела на улицы первая революция. Вместо этого по темным улицам размеренно, по заранее намеченным маршрутам двигались вооруженные до зубов патрули из солдат, матросов и рабочих с мрачными выражениями лиц. Правда, к треску ружейных выстрелов и дроби пулеметных очередей все уже привыкли. Единственным свидетельством того, что на этот раз положение было гораздо серьезнее, чем прежде, стали периодическая артиллерийская канонада и силуэт большевистского крейсера «Аврора», стоявшего на якоре в Неве с орудиями, направленными в сторону Зимнего дворца. Временное правительство не планировало защищаться от нападения большевиков. Члены кабинета министров пререкались друг с другом до тех пор, пока передовой отряд большевиков не вошел в комнату, где проходило заседание. В последнюю минуту Керенский, под предлогом сбора войск в пригородах, сбежал, предоставив своих коллег-министров и отделение верных солдат судьбе. В училище курсанты численностью 1200 человек стояли у окон, прислушиваясь к стрельбе и пытаясь у случайных прохожих узнать об исходе боев.
Глава III
Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». Глава III. Мальдонадо
Монтевидео Мальдонадо Путешествие к Рио-Поланко Лассо и боласы Куропатки Отсутствие деревьев Олень Capybara, или водосвинка Тукутуку Molothrus, его кукушечьи нравы Тиран-мухоловка Пересмешник Стервятники Трубки, образованные молнией Дом, в который ударила молния 5 июля 1832 г. — Утром мы подняли якорь и вышли из великолепной гавани Рио-де-Жанейро. На пути к Ла-Плате мы не видели ничего интересного, только однажды нам встретилось большое стадо дельфинов, состоявшее из многих сотен голов. Местами они сплошь бороздили море; диковинное это было зрелище: дельфины сотнями, один за другим, выскакивали целиком на поверхность, разрезая воду. Когда корабль шел со скоростью 9 узлов, эти животные совершенно свободно прыгали взад и вперед перед носом корабля и, обогнав нас, стремительно уносились вперед. Как только мы вошли в эстуарий Ла-Платы, наступила очень неустойчивая погода. Однажды темной ночью нас окружили многочисленные тюлени и пингвины; они производили такие странные звуки, что вахтенный офицер рапортовал, будто слышит мычание скота на берегу. В другую ночь мы оказались свидетелями великолепной картины естественного фейерверка: на верхушке мачты и концах рей сверкали огни св. Эльма, а форма флюгера обозначалась так, словно он был натерт фосфором. Море так сильно светилось, что пингвины, плавая, оставляли за собой огненные следы, а мрак небес на короткие мгновения разрывался яркими вспышками молний. В устье реки я с интересом наблюдал, как медленно смешивались воды моря и реки.
Таблица 7
Короли подплава в море червонных валетов. Приложение. Таблица 7. Плавбазы самоходные, блокшивы
Плавбазы самоходные, блокшивы Название Год постройки Назначение судна, как вспомогательного для пл Примечание «Березань», б. герм. п/х «Тюрингия», «Петербург» (93–21) 1879 Пбс, блокшив на ЧМ (20–31) 5177 т, 13,8 уз, воор. 6x75, 2x37 «Коммуна», б. «Волхов» 1915 Сс, пбс (22–48 ?) БМ. 2400 т, 10 уз «Красная Звезда», б. кл «Хивинец» 1906 Пбс (27–42) БМ 1360т, 13,5 уз, воор. 4x120, 2x47 «Красная Кубань», б. груз, п/х «Коста», «Инкерман» 1889 Пбс (36–41) ЧМ ? «Кронштадт» ? Пбс Днпл 24 ? БМ ? «Ленинградсовет» (24–57), «Петросовет» (22–24), «Верный» 1895 Пбс (21 -26, 41–44, 48–?) БМ 1287 т, 11 уз, воор. 8x75, 2x47, 2x37 «Мартын», б. мор. груз, п/х 1894 Пбс, мин. тр (18–20) КМ 860 т, 10 уз «Ока», тр 1912 Пбс УДнпл БФ (32–40) БМ 1982 т, 10 уз «Оланд», б. п/х «Ирма» 1913 Пбс Днпл 4 (14–18) БМ 2000 т, 9 уз, воор. 3 х 47. Взорвана на рейде Гангэ (1918) «Память Азова», б.
24. Возможные кандидаты
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 24. Возможные кандидаты
Самый недоверчивый читатель в этом месте может подумать, что фантазия завела автора совсем уж далеко. И даже разочарованно покрутит пальцем у виска. Самый недоверчивый читатель понимает, что контролируемая поставка потому и называется "контролируемой", что движение ценного (либо опасного) груза требует постоянного наблюдения представителей правоохранительных органов. Его нельзя просто так отдать каким-то мальчишкам или студентам в надежде, что те всё сделают правильно лишь потому, что они - хорошие ребята. Груз нуждается в контроле, в наблюдении и даже в охране от случайной утраты, хищения или повреждения. Рядом с грузом должен быть сотрудник правоохранительных органов и желательно даже не один. Где такой человек в данном случае? Он есть. И даже не один. Начнём с Семёна Золотарёва. Надо сразу сказать, что этот человек уже много лет вызывал и вызывает всякого рода подозрения у многих исследователей трагедии группы Игоря Дятлова. Всё, что связано с ним призрачно, всё оказывается не таким, каким кажется изначально. Долгое время Золотарёва подозревали в том, что он уголовник, который пошёл в январский поход с целью решения неких проблем, связанных с нелегальной золотодобычей в Ивдельском районе. Подобную трактовку образа Семёна Золотарёва предложил несколько лет назад один из исследователей, выступавший в Интернете под nic'ом Doctor, очень харизматичный, самобытный и интересный писатель, внёсший в исследование трагедии Игоря Дятлова немало здравого смысла. Которого, увы, зачастую не хватало и не хватает многим из числа "самодеятельных исследователей" трагедии.
12. Первые аресты в Мурманске. Отворите! Это ГПУ
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 12. Первые аресты в Мурманске. Отворите! Это ГПУ
Моя квартирка, считавшаяся по Мурманску хорошей, потому что дом был построен несколько лет назад, с его стен не текла вода, под ним не росла плесень и грибы, — все же была далека от благоустройства: печи дымили так, что при топке надо было открывать настежь двери и окна; в полу были такие щели, что если зимой случалось расплескать на полу воду, она замерзала; уборная была холодная, без воды; переборки между моей квартирой и соседними, где ютилось несколько семей служащих треста, были так тонки, что все было слышно. В моей квартире, как и в других, была одна комната и крохотная кухня. Все мое имущество состояло из дивана, на котором я спал, двух столов, трех стульев и полки с книгами. Семья моя жила в Петербурге, и сидеть одному в такой комнате было невыносимо тоскливо, особенно по вечерам. Выл ветер, стучала в деревянную обшивку дома обледеневшая веревка, протянутая для сушки белья; и все казалось, что кто-то подходит к дому и стучится. Когда было морозно и тихо, в небе играли сполохи — северное сияние; точно в ответ им начинали гудеть электрические провода, то тихо и однотонно, то постепенно усиливаясь и переходя словно в рев парохода. Это действовало на нервы и вызывало бессонницу. В конце марта в одну из таких ночей я услышал стук и шаги. «Верно, что-нибудь на пристани случилось и матросы идут будить помощника, заведующего траловым флотом. Никогда нет этому человеку покоя, ни днем, ни ночью». Прислушался — да, так. Стучат к нему. Прошло часа два. Кто-то резко постучал в мою дверь. Вставать не хотелось: наверно, по ошибке или пьяный матрос забрел не туда. Нет, стучат.