Античность
Античность : период примерно с 800 г. до н.э. по 476 г. н.э.
Предисловие
Побег из ГУЛАГа. Предисловие
«Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл — Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.» Анна Ахматова Книжка эта автобиографична, потому что только о себе я могу говорить, не подводя никого под тюрьму и ссылку, но моя судьба не отличается от жизни сотен и тысяч других интеллигентных женщин. Все мы с детства прошли большую школу, чтобы выработать в себе культуру, необходимую не только нам самим, но и стране, которой мы стремились служить своим трудом. Никто из нас враждебно не встретил революции и многие с воодушевлением отдавали все свои силы служению новому строю. И все же большинство из нас испытало общую участь: не только голод, когда нечем было накормить ребенка; гражданскую войну, когда некуда было спрятать его от пуль, — но и тюрьму и ссылку. Конечно, если специалистов, после того как их руками было создано все, что можно назвать достижениями революции, квалифицировали как «вредителей», то ничто не защищало нас от превращения в «жен вредителей». В этом была простая логика: чтобы ликвидировать интеллигенцию «как класс», нужно было уничтожить не только мужчин, но и женщин, а с ними и их ребят. Нас гнали общим путем бессмысленного, жестокого уничтожения. Террор, начавшийся три года назад, еще не кончен. Не знаю, кто может еще уцелеть. Знаю одно, что на воле и в тюрьме мы жили все одним желанием — сказать людям, каким путем пошла свобода в стране, которую многие считают страной будущего счастья человечества.
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу...
Ракитин А.И. Апрель 2010 - ноябрь 2011 гг.
23 января 1959г. из Свердловска выехала группа туристов в составе 10 человек, которая поставила своей задачей пройти по лесам и горам Северного Урала лыжным походом 3-й (наивысшей) категории сложности. За 16 дней участники похода должны были преодолеть на лыжах не менее 350 км. и совершить восхождения на североуральские горы Отортэн и Ойко-Чакур. Формально считалось, что поход организован туристской секцией спортивного клуба Уральского Политехнического Института (УПИ) и посвящён предстоящему открытию 21 съезда КПСС, но из 10 участников четверо студентами не являлись.
Chapter II
The pirates of Panama or The buccaneers of America : Chapter II
A description of Tortuga The fruits and plants there How the French first settled there, at two several times, and forced out the Spaniards The author twice sold in the said island. THE island of Tortuga is situate on the north side of Hispaniola, in 20 deg. 30 min. latitude; its just extent is threescore leagues about. The Spaniards, who gave name to this island, called it so from the shape of the land, in some manner resembling a great sea-tortoise, called by them Tortuga-de-mar. The country is very mountainous, and full of rocks, and yet thick of lofty trees, that grow upon the hardest of those rocks, without partaking of a softer soil. Hence it comes that their roots, for the greatest part, are seen naked, entangled among the rocks like the branching of ivy against our walls. That part of this island which stretches to the north is totally uninhabited: the reason is, first, because it is incommodious, and unhealthy: and, secondly, for the ruggedness of the coast, that gives no access to the shore, unless among rocks almost inaccessible: for this cause it is peopled only on the south part, which hath only one port indifferently good: yet this harbour has two entries, or channels, which afford passage to ships of seventy guns; the port itself being without danger, and capable of receiving a great number of vessels. The inhabited parts, of which the first is called the Low-Lands, or Low-Country: this is the chief among the rest, because it contains the port aforesaid. The town is called Cayona, and here live the chiefest and richest planters of the island.
Глава 8
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 8
Через две-три недели после отречения царя первая волна энтузиазма спала. Одни люди, увлеченные первыми успехами революции, начали спускаться на землю. Другие, которые просто удивлялись ей, вернулись к прерванным занятиям и пытались приспособиться к новым условиям. Снова стал вращаться маховик промышленности, заработал государственный механизм, жизнь входила в свою колею. Но, несмотря на внешнее успокоение, не хватало чего-то существенного и важного. В воздухе витала неопределенность. Временное правительство приступило к выполнению своих функций с намерением разумно править в разумной стране и решительно подобрать разорванные концы нити там, где их бросил старый режим. Однако новая власть плохо представляла себе природу вооруженного восстания, никто не сознавал в ней потенциальных опасностей и грандиозности задач. Если бы некоторые из правителей обладали даром предвидения того, что произойдет, они бы не стремились возбуждать общественное мнение до опасного уровня. Большинство населения было так поглощено открывающимися перспективами, что считало революцию благом. Внезапность переворота заставляла каждого остро воспринимать то, что происходит вокруг него, но оставаться совершенно равнодушным к всеобщему хаосу. Каждый день рождал новые дилеммы: инфантильные представления о свободе вступали в конфликт с чувством ответственности, высокие принципы сталкивались с неприкрытым эгоизмом, интеллект предпринимал тщетные попытки найти почву для взаимопонимания с глупостью. В России наступило время перебранки. Нигде конфронтация не приняла таких масштабов, как в Петрограде.
1. Первая командировка
Записки «вредителя». Часть IV. Работа в «Рыбпроме». Подготовка к побегу. 1. Первая командировка
Знакомясь по документам с работой «Рыбпрома», я ставил себе целью нащупать такую тему исследовательской работы, которая настолько заинтересовала бы руководителей «Рыбпрома», чтобы они решились послать меня в длительную командировку в наиболее глухие места северного района лагерей, где разбросано много мелких пунктов «Рыбпрома», а надзор не мог быть многочисленным. Я убедился, что в центре управления «Рыбпрома», имеют самое слабое представление о рыболовных угодьях, где производится промысел рыбы, и о состоянии собственных пунктов, где она обрабатывается. Центр составлял планы, писал отчеты и торговал готовой рыбной продукцией, которая присылалась с мест. Планы и отчеты составлялись только на основании присланных готовых цифр и согласно директивам московского центра. Планы чудовищно расходились с фактическими результатами. Капитальное строительство на пунктах велось самым фантастическим образом, никто в управлении «Рыбпрома» не знал, почему, зачем строятся промысловые заведения, почему именно в том, а не ином месте, почему проектируется такая-то емкость складов для засола, а не иная. Самого беглого взгляда достаточно, чтобы убедиться, что строительство велось хаотично и совершенно не в соответствии с производственной мощностью пунктов. Объяснялось это тем, что пункты работали фактически без всякого руководства, и каждый заведующий делал то, что сам считал нужным.
Письмо Н. В. Гоголю 15 июля 1847 г.
Белинский В.Г. / Н. В. Гоголь в русской критике: Сб. ст. - М.: Гос. издат. худож. лит. - 1953. - С. 243-252.
Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека [1]: этот эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение Вашей книги. Но Вы вовсе не правы, приписавши это Вашим, действительно не совсем лестным отзывам о почитателях Вашего таланта. Нет, тут была причина более важная. Оскорблённое чувство самолюбия ещё можно перенести, и у меня достало бы ума промолчать об этом предмете, если б всё дело заключалось только в нём; но нельзя перенести оскорблённого чувства истины, человеческого достоинства; нельзя умолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель. Да, я любил Вас со всею страстью, с какою человек, кровно связанный со своею страною, может любить её надежду, честь, славу, одного из великих вождей её на пути сознания, развития, прогресса. И Вы имели основательную причину хоть на минуту выйти из спокойного состояния духа, потерявши право на такую любовь. Говорю это не потому, чтобы я считал любовь мою наградою великого таланта, а потому, что, в этом отношении, представляю не одно, а множество лиц, из которых ни Вы, ни я не видали самого большего числа и которые, в свою очередь, тоже никогда не видали Вас. Я не в состоянии дать Вам ни малейшего понятия о том негодовании, которое возбудила Ваша книга во всех благородных сердцах, ни о том вопле дикой радости, который издали, при появлении её, все враги Ваши — и литературные (Чичиковы, Ноздрёвы, Городничие и т. п.), и нелитературные, которых имена Вам известны.
8. Дырка в голову
Записки «вредителя». Часть II. Тюрьма. 8. Дырка в голову
Неделю меня не вызывали на допрос. Я не удивлялся, так как в камере вскоре узнал повадки следователей. Основная заповедь советского арестанта — не верь следователю — действительна во всех мелочах. Следователь врет всегда. Если он говорит: «Я вас вызову завтра», значит, он собирается оставить вас в покое; если грозит: «Лишу передачи», значит, об этом и не думает, и т. д. И все же, даже зная это, очень трудно действительно не верить следователю. Арестант, которому сказано, что его вызовут на допрос, невольно его ждет и волнуется. Так для меня прошла неделя монотонной суетной жизни в камере, в которой часы и дни слиты в один поток, и кажется, будто только что началось это сидение, и в то же время, что продолжается бесконечно долго. Наконец, снова раздался голос стража, неверно читающего мою фамилию: — Имя, отчество? Давай! Следователь Барышников сидит с мрачным видом. — Садитесь. Как поживаете? — Ничего. — Давно вас не вызывал. Очень занят. Познакомились с камерой? — Познакомился. — Нашли знакомых? — Нет. — С кем сошлись ближе? — С бандитами. Хорошие ребята — Сокол, Смирнов и другие. Знаете? — А еще с кем? — Больше ни с кем. — Пора бросить ваши увертки и отвечать как следует. Я пожал плечами. — Ваши преступления нам известны... Бросьте ваш независимый вид. Вы — вредитель.
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919
Николай Реден : Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914-1919
Интереснейшие воспоминания человека очень неординарной судьбы. Одно простое перечисление основных событий юности и молодости Николая Редена впечатляет: начало Великой Войны и «побег» из гимназии на фронт, Февральская революция, Петроград 17-го года, большевистский переворот, участие в тайной офицерской организации, арест и бегство, нелегальный переход в Финляндию, приезд в Эстонию и участие в боях в составе Северо-Западной Армии. Николай Реден остается с армией до трагического финала похода на Петроград, потом интернирование армии в Эстонии, плавание в Данию на «Китобое», встречи с вдовствующей императрицей и наконец эмиграция в Соединенные Штаты. Там для Николая начинается новый, американский этап его жизни. Николаю Редену пришлось пройти через невероятные испытания, увидеть жизнь медвежьих углов России, узнать тюрьму и оценить всю прелесть воли. Когда разразилась революция, юный гардемарин оказался в своей стране во враждебном окружении. Он перешел границу с Финляндией, воевал в составе Белой армии в Эстонии. После разгрома белых с группой молодых флотских офицеров на похищенном корабле он совершил переход в Копенгаген. Не раз пришлось юноше побывать на грани жизни и смерти. Судьба хранила Редена, ему удалось, пройдя множество испытаний, найти новую родину и не забыть о своей принадлежности к народу страны с трагической, но великой историей.
Глава 15
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 15
Немедленный мир с главными державами был обязательным условием сохранения большевистской власти. Пока сохранялась угроза иностранного вторжения, коммунистические лидеры не могли окончательно разделаться с внутренними врагами. Вот почему одним из приоритетов советского правительства стало проведение мирных переговоров. В конце ноября главнокомандующий вооруженными силами генерал Духонин получил от Совета народных комиссаров приказ подписать с германским верховным командованием соглашение о перемирии. Генерал, считавший сепаратный мир предательством национальных интересов, отказался подчиниться. Троцкий немедленно направил в Ставку верховного командования отряд красных матросов. Главнокомандующего убили в его железнодорожном вагоне, а на его пост заступил член большевистской партии прапорщик Крыленко. Через две недели русская и немецкая делегации встретились в Брест-Литовске. Ленин и его сторонники не питали иллюзий относительно отношения кайзеровских властей к большевизму, но надеялись, что германский кабинет министров не выдвинет чрезмерных требований с целью обезопасить себя на востоке. Со своей стороны германское командование решило укрепить доверие народа к властям за счет России. Когда большевики ознакомились с германскими требованиями, они пришли в замешательство. Троцкий и другие советские руководители были уверены, что невозможно сохранить власть в России, приняв такие требования. Сильная фракция в большевистской партии всерьез рассматривала возможность вновь попытаться достигнуть взаимопонимания с союзниками и возобновить войну с противником. Однако русская армия была слишком деморализована, чтобы оказать какое-либо сопротивление.
Chapter XV
The pirates of Panama or The buccaneers of America : Chapter XV
Captain Morgan leaves Hispaniola and goes to St. Catherine's, which he takes. CAPTAIN MORGAN and his companions weighed anchor from the Cape of Tiburon, December 16, 1670. Four days after they arrived in sight of St. Catherine's, now in possession of the Spaniards again, as was said before, to which they commonly banish the malefactors of the Spanish dominions in the West Indies. Here are huge quantities of pigeons at certain seasons. It is watered by four rivulets, whereof two are always dry in summer. Here is no trade or commerce exercised by the inhabitants; neither do they plant more fruits than what are necessary for human life, though the country would make very good plantations of tobacco of considerable profit, were it cultivated. As soon as Captain Morgan came near the island with his fleet, he sent one of his best sailing vessels to view the entry of the river, and see if any other ships were there, who might hinder him from landing; as also fearing lest they should give intelligence of his arrival to the inhabitants, and prevent his designs. Next day, before sunrise, all the fleet anchored near the island, in a bay called Aguade Grande. On this bay the Spaniards had built a battery, mounted with four pieces of cannon. Captain Morgan landed about one thousand men in divers squadrons, marching through the woods, though they had no other guides than a few of his own men, who had been there before, under Mansvelt.
Chapter XVII
The voyage of the Beagle. Chapter XVII. Galapagos Archipelago
The whole Group Volcanic Numbers of Craters Leafless Bushes Colony at Charles Island James Island Salt-lake in Crater Natural History of the Group Ornithology, curious Finches Reptiles Great Tortoises, habits of Marine Lizard, feeds on Sea-weed Terrestrial Lizard, burrowing habits, herbivorous Importance of Reptiles in the Archipelago Fish, Shells, Insects Botany American Type of Organization Differences in the Species or Races on different Islands Tameness of the Birds Fear of Man, an acquired Instinct SEPTEMBER 15th.—This archipelago consists of ten principal islands, of which five exceed the others in size. They are situated under the Equator, and between five and six hundred miles westward of the coast of America. They are all formed of volcanic rocks; a few fragments of granite curiously glazed and altered by the heat, can hardly be considered as an exception. Some of the craters, surmounting the larger islands, are of immense size, and they rise to a height of between three and four thousand feet. Their flanks are studded by innumerable smaller orifices. I scarcely hesitate to affirm, that there must be in the whole archipelago at least two thousand craters. These consist either of lava or scoriae, or of finely-stratified, sandstone-like tuff. Most of the latter are beautifully symmetrical; they owe their origin to eruptions of volcanic mud without any lava: it is a remarkable circumstance that every one of the twenty-eight tuff-craters which were examined, had their southern sides either much lower than the other sides, or quite broken down and removed.