4. Что не увидели следователи. Огрехи начального этапа расследования
При этом нельзя не отметить того, что уже с самого начала и следствие, и поисковики, работавшие на склоне Холат-Сяхыл, допустили ряд огрехов и не сумели прояснить существенные моменты, весьма важных для понимания случившегося с группой Дятлова. Допущенные в самом начале следствия ошибки привели к тому, что многие важные выводы могут быть обоснованно поставлены под сомнение и эти сомнения с течением времени привели к формированию огромного числа (нескольких десятков) версий, совершенно по-разному описывавших процесс гибели группы.
Перечислим вкратце те недоработки следствия, о которых говорилось выше, дабы читатель понял, о чём идёт речь:
1) Прокурор Темпалов и прокурор-криминалист Иванов небрежно отнеслись к такой важной задаче следствия, как судебно-оперативная фотосъёмка места преступления. Между тем, в этом заключалась, одна из важнейших целей их пребывания в районе поисков в конце февраля-марте 1959 г. В деле, практически нет ориентирующих фотоснимков, позволяющих чётко определить положение трупов, улик и значимых предметов окружающей обстановки (камней, ям и пр.) на фоне ориентиров. В деле также нет детальных фотоснимков, передающих криминалистически значимые свойства и признаки объектов. Те фотографии, которые были сделаны прокурорами, относятся к категории т.н. "узловых", таковыми нельзя ограничиваться при фотографировани трупа на месте обнаружения. Каждое из тел должно было быть запечатлено по крайней мере из трёх точек - верхней и двух боковых, как при нахождении в снегу, так и после удаления снега. Особенно важны детальные фотоснимки тел погибших и их одежды, поскольку словесное описание в протоколе зачастую не фиксирует многие важные детали. Ничего этого сделано не было. В какой-то момент следователи видимо поняли явную недостаточность включённых в дело фотоматериалов, поэтому приобщили в качестве судебно-оперативных фотографии, сделанные... поисковиками. Последние имели весьма невысокую криминалистическую ценность и могли рассматриваться лишь как иллюстративный материал. Между тем, уже к концу 30-х гг. в СССР криминалистическая наука выработала основные правила проведения фотосъёмки в интересах следствия и судебно-оперативное фотографирование перестало быть экзотикой.
2) Совершенно неудовлетворительно была проведена фиксация следов на снегу путём фотографирования. Отпечатки ног, наблюдаемые на нижележащем от палатки склоне Холат-Сяхыл на протяжении более полукилометра, могли очень многое сказать о характере отхода людей - сколько их было, имело ли место волочение тел, падения, как именно двигалась группа (шагом, бегом), имело ли место движение вперёд боком или спиной (такой способ отступления мог указывать на наличие позади группы угрозы, следующей по пятам). Немаловажно для понимания случившегося могло быть изучение того, как перемещались девушки, поскольку в случае продолжительного действия опасности на склоне, их непременно окружили бы молодые люди ; если же девушки двигались на периферии группы, значит непосредственной опасности во время спуска уже не существовало. В общем, оставшиеся на снегу следы несли много исключительно ценной информации о поведении членов группы и сохранность следов явилась исключительной удачей для следствия. Впрочем, прокурорские работники удачей этой так и не воспользовались. В криминалистике существуют определённые правила фотографирования следов на снегу - снимки надлежит делать через жёлтые или оранжевые светофильтры, если имеется следовая дорожка её обязательно надо снимать либо в перспективе, либо методом линейной панорамы; также обязательно осуществляется детальное фотографирование наиболее характерных единичных отпечатков. Дабы уменьшить вредное влияние рассеянного света, "смазывающего" детали следа на снегу, используются специальные ширмы, а съёмку производят как при прямом освещении, так и в косых лучах света. Поскольку в группе имелись люди с весьма разным размером стоп, фотографирование с линейкой и замер величины отпечатков, вполне возможно, позволил бы поставить в соответствие следовые дорожки отдельных пар ног конкретным людям, что сразу сняло бы (либо, напротив, подтвердило бы) некоторые версии. Но говорить об этом приходится в сослагательном наклонении, поскольку должного закрепления следов отхода путём фотографирования не было осуществлено. Всё, что мы знаем о следах - это устные описания поисковиков, зачастую прямо противоречащие друг другу, да пара малоинформативных фотографий из которых можно уяснить лишь сам факт существования следов в виде столбиков снега;
3) Удивительно невнимание следователей к обстановке вокруг палатки, найденной на склоне Холат-Сяхыл. Прокуроров не было там во время обнаружения палатки 26 февраля, но Темпалов прилетел на перевал вертолётом на следующий день и должен был тщательно зафиксировать все следы и улики возле палатки и принять меры к выяснению их происхождения. О чём же идёт речь?
Прежде всего, о единичном следе мочи на снегу. О нём известно только то, что такой след действительно существовал и вроде бы на расстоянии 1 м. от палатки. Кому принадлежал этот след - члену группы Дятлова или кому-то из поисковиков - так толком и не выяснено. По умолчанию считается, что по малой нужде сходил кто-то из "дятловцев", но опроса поисковиков, дабы удостовериться в ином, Темпалов не осуществил. Между тем, Слобцов, обнаруживший палатку 26 февраля, честно признавался, что следа мочи на снегу не помнит.
Аналогична ситуация с обломком лыжи, найденном в начале марта на горизонтальной площадке, на которой была установлена палатка группы Дятлова. Что это была за лыжа, принадлежала ли она поисковикам и если нет, то кому? так и осталось невыясненным. О лыже вообще известно лишь по воспоминаниям участников поиска - в деле упоминаний об этом нет.
Точно также в деле нет упоминаний о весьма необычной детали одежды, обнаруженной в аэропорту Ивделя среди вещей исчезнувших туристов, доставленных вертолётом с перевала. Речь идёт о военной обмотке - полоске шинельного сукна длиной около 1 м. с завязками на одном из концов, которой пользовались военнослужащие РККА в довоенное время для защиты голеней от холода. С распространением сапог и унтов обмотки вышли из употребления в вооружённых силах, однако в 50-х гг. их всё ещё можно было видеть у ГУЛАГовских конвоиров и зэков. Юрий Юдин, участвовавший в опознании вещей "дятловцев" в аэропорту, указал прокурору Иванову на то, что обмотка не принадлежала членам пропавшей группы ; она не попала в опись вещей, составленную следователем, принадлежность её не была установлена и дальнейшая судьба странной детали одежды ныне неизвестна.
Также толком ничего не известно о вещах Дятлова (тапочках и носках, завёрнутых то ли в рубашку-ковбойку, то ли в штормовку - это, кстати, с точностью так и не было установлено!) найденных на некотором удалении от палатки. На каком удалении и в каком направлении оказались найдены эти важнейшие улики, как именно они были завёрнуты (и были ли завёрнуты вообще) осталось невыяснено.
Нет даже ясности в таком важном вопросе, сколько лыж имела группа из 9 человек? В одном протоколе, имеющемся в деле, сообщается о 8 парах лыж, уложенных под основание палатки, в другом - о 9. Если приплюсовать пару лыж, обнаруженную около палатки, да оставленную в лабазе, да обломок неизвестной лыжи неподалёку от палатки, то получается чересчур много.
Кроме того, непонятно, в каком положении находилась пара лыж, найденная возле палатки. Имеются свидетельские показания, в которых категорически утверждается, что эти лыжи в момент обнаружения поисковиками были связаны и лежали в снегу перед входом. Если это действительно так, то получается, что конёк палатки сильно провисал и верёвки-оттяжки не были заведены в петлю, вшитую в его центральной части. А стало быть, установка палатки не была завершена к тому моменту, когда некое угрожающее событие побудило членов туристической группы покинуть место стоянки и уйти в долину Лозьвы;
4) Информация в деле совершенно недостаточна для понимания того, как выглядела площадка под кедром, где были найдены первые трупы (Кривонищенко и Дорошенко). Известно, что дерево это отстояло примерно на 70 м. от границы леса, т.е., в общем-то, далеко не на краю, однако место это было продуваемо ветром, т.к. заметно возвышалось над ручьём (одним из притоков Лозьвы). Кедр находился в прямой видимости от палатки, что наводило на мысль о разведении огня для подачи светового сигнала, но костёр находился прямо за стволом дерева, которое заслоняло огонь при взгляде с горы Холат-Сяхыл. Это обстоятельство явно снижало видимость подобного сигнала. Тела погибших туристов лежали таким образом, что костёр находился между ними и кедром. Казалось, огонь потух не потому, что закончились дрова, а потому, что их перестали подкладывать. Имеются воспоминания, согласно которым тело Георгия Кривонищенко лежало на сухих ветках, раздавив их своей массой, словно погибший упал на заготовленный хворост с некоторой высоты и более не поднялся. Но в официальном протоколе осмотра места преступления об этом ничего не сообщается; нет и фотографий, способных пролить свет на этот весьма немаловажный нюанс. Опять-таки, из воспоминаний участников поисковой операции известно, что вокруг костра имелось немало сухостоя, который логично было использовать для разведения и поддержания огня. Однако погибшие почему-то лазили на кедр, ломая его ветки, сдирая кожу с рук и оставляя следы крови на коре дерева.
1
...
1
Тот самый кедр (фотография сделана в марте 1959 г.). Судьба дерева в точности неизвестна, существуют указания на то, что кедр уничтожили ещё весной 1959 г. сами поисковики с целью недопустить превращения его в место паломничества туристов. Вместе с тем, участники последних экспедиций на перевал Дятлова утверждают, будто им удалось отыскать это дерево и все рассказы о его уничтожении не более чем легенда.
Часть молоденьких деревьев - пихточек и берёз - росших вокруг кедра, оказалась срезана ножом. Следователи не озаботились вопросом, куда делись срезанные деревца? вернее, они просто склонились к самому незатейливому ответу, решив, что их бросили в костёр. При этом достопочтенных правоохранителей не смутила бессмысленность подобного объяснения. Следователи даже не пересчитали число срезанных ножами деревьев, что, казалось бы, догадался сделать на их месте любой думающий человек. Кроме того, пеньки срезанных молодых пихточек оказались обнаружены и на некотором удалении от места костра, примерно в 50-70 м., причём сами срезанные деревца также исчезли в неизвестном направлении. Однако и в этом случае следователи проявили непростительное пренебрежение к фиксации пока непонятных, но потенциально, очень важных следов. Не осталось ни их фотографий, ни указания на карте или схеме, ни сколько-нибудь внятного описания этого места. Пройдёт довольно много времени, прежде чем разрозненные фрагменты шарады под условным названием "события под кедром" начнут складываться в некую целостную, хотя и непонятную до конца картину.
1
...
...
1
Фотографии из последнего похода группы Дятлова. Левый фотоснимок : Юрий Дорошенко на привале. Фотография справа: Георгий Кривонищенко рассматривает знаки мансийских охотников. Дятловцы в долине реки Ауспия некоторое время шли по следам охотника-манси и образы исконных жителей Урала, видимо, немало занимали воображение туристов. В походном дневнике Зины Колмогоровой остались русские транскрипции нескольких мансийских слов и выражений, а Георгий Кривонищенко сфотографировался рядом с мансийскими "рунами". Никакого глубокого смысла в этой надписи, вообще-то, не было, она гласит, что тут прошли три манси-охотника с тремя собаками и указана родовая принадлежность первых.
Список огрехов следственной работы можно продолжить, но особенного смысла в этом нет. Написанного вполне достаточно для того, чтобы понять, чем питались многочисленные конспирологические версии, весьма популярные у значительной части исследователей истории гибели группы Дятлова. Эти версии приписывают правоохранительным органам намерение по сокрытию истинных причин трагедии, случившейся на склоне Холат-Сяхыл. Конспирологи считали и считают ныне, что никакого объективного расследования вовсе и не было, имело место лишь его имитация, эдакая "итальянская забастовка" следователей советский прокуратуры. Но, забегая несколько вперёд, всё-таки хочется заметить, что на советскую прокуратуру лишних грехов вешать не следует, прокуратура наша и без того грешна. В этом очерке мы постараемся доказать, что никакого умысла по сокрытию или искажению фактов следователи Иванов и Темпалов не имели, они действительно пытались разобраться в таинственной истории, да только делали это так, как умели, т.е. весьма посредственно.
Глава 23
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 23
Гражданская война в России явилась конфликтом непримиримых принципов. Одну сторону конфликта представляли красные, выступавшие за безоговорочную диктатуру пролетариата, другую – белые, считавшие такую диктатуру узурпацией власти и стремившиеся к ее ликвидации. Для тех, кто ясно понимал это, компромисса не существовало, но большинство солдат в обеих армиях не вникали в столь далекие от них проблемы. Обе стороны прибегали к мобилизации крестьян на военную службу и заставляли сражаться за чуждые простым солдатам цели. Находясь между противоборствующими сторонами, русский крестьянин полагался на судьбу и покорно служил в той армии, которая призвала его первой. Оправдания войны белыми и красными казались одинаково неприемлемыми для него, но выбора у него не было. Как правило, солдаты враждующих армий не питали вражды друг к другу и считали противников такими же жертвами обстоятельств, как и сами. Когда призывника захватывала противная сторона, он искренне возмущался, если с ним обращались как с военнопленным. Если же ему позволили служить в армии противника, он очень быстро приспосабливался к новым условиям и воевал не хуже, чем остальные солдаты. Обычно захвату в плен сопутствовали нелепые обстоятельства, а пленники отличались невероятной наивностью. Во время успешной атаки в лесистой местности я однажды наткнулся на раненого красноармейца, лежащего под деревом. Когда я его увидел, солдат принялся кричать: – Не убивайте! Не убивайте! Сдаюсь! Вступаю в Белую армию по собственной воле и желанию! Я опустился возле него на колени и осмотрел рану. Пуля задела кость ноги под правым коленом, но в данный момент физическая боль волновала его меньше.
Глава 4
Борьба за Красный Петроград. Глава 4
В апреле 1919 г. на нескольких предварительных совещаниях руководителей Северного корпуса был решен вопрос о переходе частей корпуса в наступление. Инициатива в этом деле исходила от группы офицеров во главе с командиром 2-й бригады корпуса генерал-майором А. П. Родзянко, который всеми доступными ему способами старался стать во главе Северного корпуса. Командовавший корпусом полковник К. К. Дзерожинский не отличался инициативностью и вследствие этого вызвал недовольство в среде своих подчиненных. Русские контрреволюционные организации Ревеля также считали необходимым перемену командующих и развили большую агитационную работу за кандидатуру Родзянко. Эстонский главнокомандующий генерал И. Я. Лайдонер в свою очередь в беседе с Родзянко высказывал желание видеть последнего на посту командующего Северным корпусом. Вся эта подготовительная работа в отношении перемены командующих носила вполне [117] открытый характер и заставила полковника К. К. Дзеро-жинского дать обещание в личной беседе с Родзянко о передаче ему командования. Однако никакой перемены в командовании корпусом не произошло, и полковник Дзерожинский оставался на своем посту до середины мая 1919 года{87}. На одном из совещаний группы генерала Родзянко было признано необходимым начать сосредоточение всех частей корпуса в районе г. Нарвы. Это решение было санкционировано эстонским главнокомандующим, и по приказу последнего эстонские войска должны были сменить 2-ю бригаду Северного корпуса, находившуюся в Юрьевском районе. В конце апреля 1919 г. части 2-й бригады перешли в г. Нарву и временно расположились на Кренгольмской [118] мануфактуре. Штаб корпуса в это время из г. Ревеля переехал в г.
3. «А ну, давай к следователю»
Записки «вредителя». Часть II. Тюрьма. 3. «А ну, давай к следователю»
Из-за решетки громко выкрикнули мою фамилию. Мне давали дорогу и по пути оглядывали с любопытством — новенький. У решетки стоял тюремный страж — красноармеец, конвоир. Он повторил фамилию. — Я. — Имя, отчество? Назвал свое имя и отчество. — Давай к следователю. Я уже хотел идти, как кто-то из заключенных остановил меня и быстро, вполголоса, сказал: — Это на допрос. Возьмите еды. Помните одно — не верьте следователю. Я вернулся, взял в карман яблоко. — А ну, давай! — торопил страж. Я вышел в коридор. Опять по лестницам, через решетчатые переборки в каждом этаже, со щелканьем замка и лязгом двери, которую дежурный постоянно захлопывает с усердием и спешкой. Второй этаж. Буфет для следователей: на прилавке экспортные папиросы, пирожные, бутерброды, фрукты. Такого буфета нет нигде, кроме учреждений ГПУ и кремлевских. Из буфета шел коридор, от которого массивной стеной с решеткой был отделен второй, параллельный коридор, куда выходили нумерованные кабинеты следователей. Конвойный, все время ведя меня перед собой, доставил меня к двери и постучал. Послышалось что-то неясное в ответ. — Давай! — скомандовал он мне. Я открыл дверь и вошел в кабинет. «Давай!» на скупом тюремном языке значит очень много. Давай — на прогулку. «Давай в пальто без вещей» — значит на Гороховую, на верные пытки. «Давай с вещами!» — на расстрел, и точно так же, но исключительно редко — на волю. Кабинет — маленькая комната размера одиночной камеры.
5. «Кормить и одевать...»
Записки «вредителя». Часть III. Концлагерь. 5. «Кормить и одевать...»
Передавали, что новый начальник Соловецкого лагеря Иванченко «либерал» и что ему принадлежит необыкновенная для гепеуста мысль, которую он высказывал публично: «Для того чтобы выжать из заключенных настоящую работу, их надо кормить и одевать». Вопрос в том, в какой мере надо кормить и одевать, конечно растяжен, но в своем «либерализме» ГПУ не пошло так далеко, чтобы сравнять условия жизни заключенных с условиями, предоставляемыми в лагерях рабочему скоту. Конюшня, коровник и свинарники Соловецкого лагеря, построенные руками заключенных, по сравнению с их собственными бараками, светлы, чисты и теплы. Относительный рацион питания, получаемый скотом, во много раз превышает питание рабочего-заключенного. Нет никакого сомнения, что если бы скот был поставлен в соответственно одинаковые условия жизни с заключенными, лошади не потащили бы ног, коровы не стали бы давать молока, свиньи издохли бы. В зависимости от новой коммерческой установки лагерей, первой задачей распределительных пунктов является сортировка рабочей силы и рассылка ее по многочисленным и разнообразным предприятиям лагеря. Но по пути к этому всегда стоит одно привходящее задание — ликвидация у заключенных вшей. Из тюрем арестанты поступают поголовно пораженные этими насекомыми, сознательно культивируемыми в тюрьмах для подследственных. Вшивый режим и вшивая камера входят в систему мероприятий следственной власти ГПУ по получению «добровольных признаний». До весны 1930 года режим этот также встречал полную поддержку в лице начальства лагерей: вошь была мощным союзником ГПУ в деле ликвидации заключенных в лагерях «особого назначения».
Глава 27
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 27
Оплоты белых рушились во всех регионах России, их армии терпели поражения. Но было бы ошибкой объяснять победы красных изначальной прочностью советской системы или воздействием идеалов коммунизма на народные массы. Что касается материальных и организационных ресурсов, обе стороны были истощены до предела, обе стороны пользовались незначительной поддержкой масс, но Белому движению было присуще больше слабостей. С военной точки зрения силы красных оказались значительнее, занимая центральные области страны. Советы контролировали наиболее населенные районы, а также административные и транспортные узлы. Их людские ресурсы были более многочисленны в пропорциональном отношении, а координация войск достигалась легче. Хотя красные сражались на нескольких фронтах, они находились под единым командованием и могли перебрасываться с одного участка фронта на другой, когда в этом возникала необходимость. Войска же белых были поделены на четыре изолированные группировки: Сибирскую армию под командованием адмирала Колчака с базой снабжения в далеком Владивостоке; Южную под командованием генерала Деникина, контролировавшую Крым, а также Дон и Кубань, населенные казаками; Северо-западную под командованием генерала Юденича с враждебной Эстонией в тылу и Северную армию под командованием генерала Миллера, дислоцированную в необжитых областях и целиком зависящую от помощи союзников. Номинально верховным руководителем Белого движения и главнокомандующим белых войск считался адмирал Колчак, но в силу обстоятельств командующему каждой из армий фактически приходилось полагаться на собственные ресурсы.
Глава 9. Второе рождение Тихоокеанского подплава [195]
Короли подплава в море червонных валетов. Часть III. Обзор эволюции подводных сил СССР (1935-1941 гг.). Глава 9. Второе рождение Тихоокеанского подплава
С окончанием в 1922 г. Гражданской войны и военной интервенции иностранных государств Дальний Восток постепенно стал «приходить в себя». [196] К этому времени морские и речные силы края практически перестали существовать: Амурская речная флотилия превратилась в небольшой отряд, почти вся Сибирская флотилия ушла на Филиппины, в Манилу, а оттуда — кто куда. Еще в апреле 1920 г. в ходе противостояния военной интервенции со стороны США и Японии и борьбы с Белым движением создается Дальневосточная республика (ДВР), имевшая свои войска и взаимодействовавшая с партизанами края. 25 октября 1922 г. войска ДВР вошли во Владивосток, а уже 15 ноября она объединилась с РСФСР. Созданные в апреле 1921 г. из судов Байкальской и Амурской флотилий морские силы ДВР (МС ДВР) в конце ноября 1922 г. образовали Морские Силы Дальнего Востока РСФСР (МС ДВ РСФСР), основное ядро которых составляли 3 миноносца, канонерская лодка и сторожевой корабль. Характеризуя создавшуюся обстановку в Морских Силах страны, Нарком по военным и морским делам М. В. Фрунзе писал: «В общем ходе революции и случайностях Гражданской войны на долю морского флота выпали особенно тяжкие удары, в результате их мы лишились большей и лучшей части материального состава, лишились огромного большинства опытных и знающих командиров, игравших в жизни и работе флота еще большую роль, чем во всех других родах оружия, потеряли целый ряд морских баз и наконец потеряли основное ядро их рядового краснофлотского состава» (Фрунзе М. В. О молодежи. М., 1937. С 62). Просуществовав всего 4 года, в сентябре 1926 г. МС ДВ оказались расформированными. Однако в 1932 г.
IX. Одни
Побег из ГУЛАГа. Часть 1. IX. Одни
В эту ночь нечего было ждать, не к чему было прислушиваться. Я уложила сына спать, села у его кровати. Отец — в тюрьме. Мы одни. Завтра все отпрянут от нас, как от зачумленных. Помощи не будет ниоткуда. Кажется, на всем свете есть только этот угол у детской кровати, в светлом кругу лампы, стоящей на ночном столике, и где-то во тьме — тюрьма, отец и... может быть, смерть. Мальчик долго не мог заснуть: чуть задремывал и просыпался с жалобным стоном, испуганно взглядывал на меня, трогал лапками, чтобы убедиться, что я тут, что не ушла куда-то в непонятное, как исчез отец. Я сидела опустошенная, без мыслей, как в только что минувшие часы, когда мы еще могли видеть друг друга. Передо мной стояло бледное, измученное лицо мужа. Так бывает после похорон, когда дорогого человека унесут в гробу, а видишь его живым, но со смертной мукой на челе. Сын уснул, наконец, усталый, с грустным, осунувшимся личиком. Мы с ним ни о чем не говорили в этот вечер. Нависшее молчание продолжало лежать на всем, как будто все слова были забыты. Надо было пойти убрать после обыска кабинет, но не хватало сил. Наконец, я встала, подошла к двери, взялась за ручку, прислонилась лбом к притолоке, — так трудно было переступить порог опустевшей комнаты. Открыла дверь. В комнате стоял его запах, особенно резкий, потому что вещи лежали раскиданными, и чужой запах — запах папиросы, которую курил при обыске чекист. Больше нигде, никогда не избавиться от явного или незримого присутствия ГПУ. Теперь на всю оставшуюся жизнь на нас накинута петля, которую ГПУ будет затягивать, когда им будет нужно для их политики.
III. Красные — белые — красные
Побег из ГУЛАГа. Часть 1. III. Красные — белые — красные
Осень в 1919 году выдалась замечательная. Несмотря на середину октября, дни стояли теплые, как летом. Парк был изумительно, сверхъестественно красив. Нигде под Петербургом нет такого разнообразия деревьев и осенних красок: клены — от лимонно-желтых до темно-красных, почти фиолетовых, дубы — отливающие коричневым; елки — с ярко-зелеными кисточками молодых побегов, поблекшие лиственницы, липы, березы, осины, бесконечное количество кустарников, самых различных оттенков. Ряска на прудах завяла, сжалась к берегам, и пруды стали гладкими и ярко-синими, как небо. Немыслимо было не ощущать всей этой красоты, но кругом все теснее стягивалась линия фронта, и весь день ухали залпы. На Петроград шли белые. Гатчина была взята, они подходили к Царскому и охватывали деревни вокруг Павловска. В эти дни мы переживали то, что, вероятно, чувствуют все мирные жители в подобных обстоятельствах. В тылу, в безопасности, люди рассуждают о политике, об ошибках командования, говорят о героических подвигах, те же, кто застигнут фронтом, ощущают одно — опасность. Что было делать? Бежать в Петроград? Но это значило оставить мальчишку без молока, которое было его единственным питанием. Никаких запасов у нас нет; в городе голод. Кто знает, что могло еще там ждать, когда начнутся бои за Петроград. В Павловске мы были беззащитны, как в открытом поле, надежда была только на то, что та или иная волна должна сравнительно быстро прокатиться через нас.
1648 - 1715
From 1648 to 1715
From the Peace of Westphalia and the end of the Thirty Years' War in 1648 to the death of Louis XIV of France in 1715.
1715 - 1763
С 1715 по 1763 год
От смерти Людовика XIV Французского в 1715 до конца Семилетней войны в 1763.
Глава 4. Восстановление подводных сил Балтики (1921-1929 гг.) [81]
Короли подплава в море червонных валетов. Часть II. Восстановление подводного плавания страны (1920–1934 гг.). Глава 4. Восстановление подводных сил Балтики (1921-1929 гг.)
В одно ничем не приметное тусклое весеннее утро 1921 г. над Балтийским морем вдруг взошло мирное солнце. Кончилась Гражданская война. Зимой 1921 г. почти все лодки собрались в Петрограде. Каждой из них определили место в одной из трех групп: I группа — «Тур», «Ягуар», «Пантера», «Ёрш» и тр «Тосно» — у Николаевской набережной Васильевского острова против 17-й линии; II группа — «Тигр», «Рысь» и ус «Воин» — тоже у Николаевской набережной, но уже против 21-й линии; III группа — на Балтийском заводе: а) «Леопард», сс «Волхов» и отопитель «Руслан» — у Масленого буяна, рядом с ними пл «Волк» у борта лкр «Кинбурн»; б) «Змея», «Вепрь» и тр «Верный» — против аккумуляторной мастерской. Пл «Кугуар» стояла у завода Нобеля, где ее якобы ремонтировали. Пл «Угорь» отправили в Кронштадт для постановки в Николаевский док. Подводные лодки «Вепрь» и «Кугуар» тогда имели очень серьезные повреждения, отсутствовала часть механизмов. Спущенная на воду в Петрограде в 1917 г., но не достроенная пл «Форель» перестраивалась под подводный заградитель (как в свое время и пл «Ёрш»). Перестройка затянулась и незаметно перешла в разукомплектование лодки с целью использования ее оборудования для ремонта других лодок. Такой, полуразобранной и не подлежащей восстановлению, ее принял под свое «командование» [82] известный подводник А. Н. Гарсоев.