4. Что не увидели следователи. Огрехи начального этапа расследования
При этом нельзя не отметить того, что уже с самого начала и следствие, и поисковики, работавшие на склоне Холат-Сяхыл, допустили ряд огрехов и не сумели прояснить существенные моменты, весьма важных для понимания случившегося с группой Дятлова. Допущенные в самом начале следствия ошибки привели к тому, что многие важные выводы могут быть обоснованно поставлены под сомнение и эти сомнения с течением времени привели к формированию огромного числа (нескольких десятков) версий, совершенно по-разному описывавших процесс гибели группы.
Перечислим вкратце те недоработки следствия, о которых говорилось выше, дабы читатель понял, о чём идёт речь:
1) Прокурор Темпалов и прокурор-криминалист Иванов небрежно отнеслись к такой важной задаче следствия, как судебно-оперативная фотосъёмка места преступления. Между тем, в этом заключалась, одна из важнейших целей их пребывания в районе поисков в конце февраля-марте 1959 г. В деле, практически нет ориентирующих фотоснимков, позволяющих чётко определить положение трупов, улик и значимых предметов окружающей обстановки (камней, ям и пр.) на фоне ориентиров. В деле также нет детальных фотоснимков, передающих криминалистически значимые свойства и признаки объектов. Те фотографии, которые были сделаны прокурорами, относятся к категории т.н. "узловых", таковыми нельзя ограничиваться при фотографировани трупа на месте обнаружения. Каждое из тел должно было быть запечатлено по крайней мере из трёх точек - верхней и двух боковых, как при нахождении в снегу, так и после удаления снега. Особенно важны детальные фотоснимки тел погибших и их одежды, поскольку словесное описание в протоколе зачастую не фиксирует многие важные детали. Ничего этого сделано не было. В какой-то момент следователи видимо поняли явную недостаточность включённых в дело фотоматериалов, поэтому приобщили в качестве судебно-оперативных фотографии, сделанные... поисковиками. Последние имели весьма невысокую криминалистическую ценность и могли рассматриваться лишь как иллюстративный материал. Между тем, уже к концу 30-х гг. в СССР криминалистическая наука выработала основные правила проведения фотосъёмки в интересах следствия и судебно-оперативное фотографирование перестало быть экзотикой.
2) Совершенно неудовлетворительно была проведена фиксация следов на снегу путём фотографирования. Отпечатки ног, наблюдаемые на нижележащем от палатки склоне Холат-Сяхыл на протяжении более полукилометра, могли очень многое сказать о характере отхода людей - сколько их было, имело ли место волочение тел, падения, как именно двигалась группа (шагом, бегом), имело ли место движение вперёд боком или спиной (такой способ отступления мог указывать на наличие позади группы угрозы, следующей по пятам). Немаловажно для понимания случившегося могло быть изучение того, как перемещались девушки, поскольку в случае продолжительного действия опасности на склоне, их непременно окружили бы молодые люди ; если же девушки двигались на периферии группы, значит непосредственной опасности во время спуска уже не существовало. В общем, оставшиеся на снегу следы несли много исключительно ценной информации о поведении членов группы и сохранность следов явилась исключительной удачей для следствия. Впрочем, прокурорские работники удачей этой так и не воспользовались. В криминалистике существуют определённые правила фотографирования следов на снегу - снимки надлежит делать через жёлтые или оранжевые светофильтры, если имеется следовая дорожка её обязательно надо снимать либо в перспективе, либо методом линейной панорамы; также обязательно осуществляется детальное фотографирование наиболее характерных единичных отпечатков. Дабы уменьшить вредное влияние рассеянного света, "смазывающего" детали следа на снегу, используются специальные ширмы, а съёмку производят как при прямом освещении, так и в косых лучах света. Поскольку в группе имелись люди с весьма разным размером стоп, фотографирование с линейкой и замер величины отпечатков, вполне возможно, позволил бы поставить в соответствие следовые дорожки отдельных пар ног конкретным людям, что сразу сняло бы (либо, напротив, подтвердило бы) некоторые версии. Но говорить об этом приходится в сослагательном наклонении, поскольку должного закрепления следов отхода путём фотографирования не было осуществлено. Всё, что мы знаем о следах - это устные описания поисковиков, зачастую прямо противоречащие друг другу, да пара малоинформативных фотографий из которых можно уяснить лишь сам факт существования следов в виде столбиков снега;
3) Удивительно невнимание следователей к обстановке вокруг палатки, найденной на склоне Холат-Сяхыл. Прокуроров не было там во время обнаружения палатки 26 февраля, но Темпалов прилетел на перевал вертолётом на следующий день и должен был тщательно зафиксировать все следы и улики возле палатки и принять меры к выяснению их происхождения. О чём же идёт речь?
Прежде всего, о единичном следе мочи на снегу. О нём известно только то, что такой след действительно существовал и вроде бы на расстоянии 1 м. от палатки. Кому принадлежал этот след - члену группы Дятлова или кому-то из поисковиков - так толком и не выяснено. По умолчанию считается, что по малой нужде сходил кто-то из "дятловцев", но опроса поисковиков, дабы удостовериться в ином, Темпалов не осуществил. Между тем, Слобцов, обнаруживший палатку 26 февраля, честно признавался, что следа мочи на снегу не помнит.
Аналогична ситуация с обломком лыжи, найденном в начале марта на горизонтальной площадке, на которой была установлена палатка группы Дятлова. Что это была за лыжа, принадлежала ли она поисковикам и если нет, то кому? так и осталось невыясненным. О лыже вообще известно лишь по воспоминаниям участников поиска - в деле упоминаний об этом нет.
Точно также в деле нет упоминаний о весьма необычной детали одежды, обнаруженной в аэропорту Ивделя среди вещей исчезнувших туристов, доставленных вертолётом с перевала. Речь идёт о военной обмотке - полоске шинельного сукна длиной около 1 м. с завязками на одном из концов, которой пользовались военнослужащие РККА в довоенное время для защиты голеней от холода. С распространением сапог и унтов обмотки вышли из употребления в вооружённых силах, однако в 50-х гг. их всё ещё можно было видеть у ГУЛАГовских конвоиров и зэков. Юрий Юдин, участвовавший в опознании вещей "дятловцев" в аэропорту, указал прокурору Иванову на то, что обмотка не принадлежала членам пропавшей группы ; она не попала в опись вещей, составленную следователем, принадлежность её не была установлена и дальнейшая судьба странной детали одежды ныне неизвестна.
Также толком ничего не известно о вещах Дятлова (тапочках и носках, завёрнутых то ли в рубашку-ковбойку, то ли в штормовку - это, кстати, с точностью так и не было установлено!) найденных на некотором удалении от палатки. На каком удалении и в каком направлении оказались найдены эти важнейшие улики, как именно они были завёрнуты (и были ли завёрнуты вообще) осталось невыяснено.
Нет даже ясности в таком важном вопросе, сколько лыж имела группа из 9 человек? В одном протоколе, имеющемся в деле, сообщается о 8 парах лыж, уложенных под основание палатки, в другом - о 9. Если приплюсовать пару лыж, обнаруженную около палатки, да оставленную в лабазе, да обломок неизвестной лыжи неподалёку от палатки, то получается чересчур много.
Кроме того, непонятно, в каком положении находилась пара лыж, найденная возле палатки. Имеются свидетельские показания, в которых категорически утверждается, что эти лыжи в момент обнаружения поисковиками были связаны и лежали в снегу перед входом. Если это действительно так, то получается, что конёк палатки сильно провисал и верёвки-оттяжки не были заведены в петлю, вшитую в его центральной части. А стало быть, установка палатки не была завершена к тому моменту, когда некое угрожающее событие побудило членов туристической группы покинуть место стоянки и уйти в долину Лозьвы;
4) Информация в деле совершенно недостаточна для понимания того, как выглядела площадка под кедром, где были найдены первые трупы (Кривонищенко и Дорошенко). Известно, что дерево это отстояло примерно на 70 м. от границы леса, т.е., в общем-то, далеко не на краю, однако место это было продуваемо ветром, т.к. заметно возвышалось над ручьём (одним из притоков Лозьвы). Кедр находился в прямой видимости от палатки, что наводило на мысль о разведении огня для подачи светового сигнала, но костёр находился прямо за стволом дерева, которое заслоняло огонь при взгляде с горы Холат-Сяхыл. Это обстоятельство явно снижало видимость подобного сигнала. Тела погибших туристов лежали таким образом, что костёр находился между ними и кедром. Казалось, огонь потух не потому, что закончились дрова, а потому, что их перестали подкладывать. Имеются воспоминания, согласно которым тело Георгия Кривонищенко лежало на сухих ветках, раздавив их своей массой, словно погибший упал на заготовленный хворост с некоторой высоты и более не поднялся. Но в официальном протоколе осмотра места преступления об этом ничего не сообщается; нет и фотографий, способных пролить свет на этот весьма немаловажный нюанс. Опять-таки, из воспоминаний участников поисковой операции известно, что вокруг костра имелось немало сухостоя, который логично было использовать для разведения и поддержания огня. Однако погибшие почему-то лазили на кедр, ломая его ветки, сдирая кожу с рук и оставляя следы крови на коре дерева.
1
...
1
Тот самый кедр (фотография сделана в марте 1959 г.). Судьба дерева в точности неизвестна, существуют указания на то, что кедр уничтожили ещё весной 1959 г. сами поисковики с целью недопустить превращения его в место паломничества туристов. Вместе с тем, участники последних экспедиций на перевал Дятлова утверждают, будто им удалось отыскать это дерево и все рассказы о его уничтожении не более чем легенда.
Часть молоденьких деревьев - пихточек и берёз - росших вокруг кедра, оказалась срезана ножом. Следователи не озаботились вопросом, куда делись срезанные деревца? вернее, они просто склонились к самому незатейливому ответу, решив, что их бросили в костёр. При этом достопочтенных правоохранителей не смутила бессмысленность подобного объяснения. Следователи даже не пересчитали число срезанных ножами деревьев, что, казалось бы, догадался сделать на их месте любой думающий человек. Кроме того, пеньки срезанных молодых пихточек оказались обнаружены и на некотором удалении от места костра, примерно в 50-70 м., причём сами срезанные деревца также исчезли в неизвестном направлении. Однако и в этом случае следователи проявили непростительное пренебрежение к фиксации пока непонятных, но потенциально, очень важных следов. Не осталось ни их фотографий, ни указания на карте или схеме, ни сколько-нибудь внятного описания этого места. Пройдёт довольно много времени, прежде чем разрозненные фрагменты шарады под условным названием "события под кедром" начнут складываться в некую целостную, хотя и непонятную до конца картину.
1
...
...
1
Фотографии из последнего похода группы Дятлова. Левый фотоснимок : Юрий Дорошенко на привале. Фотография справа: Георгий Кривонищенко рассматривает знаки мансийских охотников. Дятловцы в долине реки Ауспия некоторое время шли по следам охотника-манси и образы исконных жителей Урала, видимо, немало занимали воображение туристов. В походном дневнике Зины Колмогоровой остались русские транскрипции нескольких мансийских слов и выражений, а Георгий Кривонищенко сфотографировался рядом с мансийскими "рунами". Никакого глубокого смысла в этой надписи, вообще-то, не было, она гласит, что тут прошли три манси-охотника с тремя собаками и указана родовая принадлежность первых.
Список огрехов следственной работы можно продолжить, но особенного смысла в этом нет. Написанного вполне достаточно для того, чтобы понять, чем питались многочисленные конспирологические версии, весьма популярные у значительной части исследователей истории гибели группы Дятлова. Эти версии приписывают правоохранительным органам намерение по сокрытию истинных причин трагедии, случившейся на склоне Холат-Сяхыл. Конспирологи считали и считают ныне, что никакого объективного расследования вовсе и не было, имело место лишь его имитация, эдакая "итальянская забастовка" следователей советский прокуратуры. Но, забегая несколько вперёд, всё-таки хочется заметить, что на советскую прокуратуру лишних грехов вешать не следует, прокуратура наша и без того грешна. В этом очерке мы постараемся доказать, что никакого умысла по сокрытию или искажению фактов следователи Иванов и Темпалов не имели, они действительно пытались разобраться в таинственной истории, да только делали это так, как умели, т.е. весьма посредственно.
VII. «Мягкий камушек»
Побег из ГУЛАГа. Часть 3. VII. «Мягкий камушек»
Наконец, мы наткнулись на маленькую котловину, защищенную, как крепость, выпирающими из земли гранитами. В глубине лежало крохотное озерко. Черная, мертвая вода стояла в нем, как замершая; около лежал гранит, плоский, похожий на стол. — Больше не могу, — вырвалось у меня. — Спать хочу так, что ноги не держат, — и я повалилась на гранит ничком, закрывшись с головой пальто. Я не уснула, а словно потеряла сознание или погрузилась в воду, около которой лежала. Мне было темно и спокойно до бесчувствия. Снилось, что я, на самом деле, лежу на дне, а надо мной стоит тяжелая вода и гудит, как отзвонившие колокола. Последние сутки у меня не было ни минуты сна, и этот отдых казался волшебным. Я очнулась от шепота около меня. Отец и сын собирали чай в ямке рядом с камнем, на котором я лежала. В котелке была горячая вода, в кружке заварен чай, на сухари положены кусочки сала. Шел четвертый день пути, мы прошли километров семьдесят — восемьдесят по карте и накрутили по горам и оврагам еще километров сорок, а чай пили только второй раз. Он казался необычайно вкусным, живительным, чудесным, но, чтобы решиться вскипятить его, нужно было найти особенно потаенное место и греть его исключительно на бересте, чтоб совершенно не было дыма. Солнце стояло высоко, небо было легкое, голубое; в котловинке, у озерка, было спокойно, как в неприступной крепости. Казалось, что, уйдя из опасной долины, мы разделались с погоней, которой немыслимо будет угадать, куда мы свернули, и напасть на наш след. — Мама, твой камушек, наверное, мягкий? — дразнил сын. — Мягкий.
Великолепный часослов герцога Беррийского
Братья Лимбург. Великолепный часослов герцога Беррийского. Цикл Времена года. XV век.
«Великолепный часослов герцога Беррийского» или, в другой версии перевода, «Роскошный часослов герцога Беррийского» (фр. Très Riches Heures du Duc de Berry) - иллюстрированный манускрипт XV века. Самая известная часть изображений часослова, цикл «Времена года» состоит из 12 миниатюр с изображением соответствующих сезону деталей жизни на фоне замков. Создание рукописи началось в первой четверти XV века по заказу Жана, герцога Беррийского. Не была закончена при жизни заказчика и своих главных создателей, братьев Лимбург.
Примечания
Борьба за Красный Петроград. Примечания
{1} Везде в не оговоренных случаях курсив в цитатах наш. — Н. К. {2} В октябре 1917 г. Главное артиллерийское управление «своим попечением» направило в Новочеркасский артиллерийский склад 10 000 винтовок из Петрограда и 12 800 винтовок из Москвы. Как первая, так и вторая партия оружия по назначению не дошли. Поэтому генерал М. В. Алексеев предлагал вновь дать наряд, значительно его увеличив — до 30 000 винтовок, и то на первое время. {3} Белое дело. Берлин: Изд-во «Медный всадник», 1926. Т. 1. С. 77–82. В этих последних заключительных словах генерала нельзя не отметить некоторой доли сомнения в своих начинаниях; ясная перспектива, нарисованная им, дала под конец основательную трещину. Фантазия, пленившая его в кабинете, должна была уступить хотя и незначительное, но все же заключительное место для соображении практического характера. Несколько позже, 9 февраля (27 января) 1918 г., генерал М. В. Алексеев в своем обращении во французскую миссию в г. Киеве вынужден был подтвердить свое заключение из цитированного выше письма от 8(21) ноября 1917 г. Он писал: «Идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков. Они не желают сражаться даже для защиты собственной территории, ради спасения своего достояния. Они глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов — буржуазии и интеллигенции, а не против области, где сохранился порядок, где есть хлеб, уголь, железо, нефть» (Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам: Очерки по истории контрреволюции в 1918 г./ Под ред. Я. А.
Список фотографий
Короли подплава в море червонных валетов. Список иллюстраций. Список фотографий
3. Новый лагерный режим
Записки «вредителя». Часть III. Концлагерь. 3. Новый лагерный режим
Весной 1930 года, в самый разгар безудержного террора, в лагерях ГПУ внезапно резко изменили лагерный режим. Причин этого перелома никто не знал. За счет «либеральных» веяний в ГПУ этого нельзя было отнести, так как ГПУ в это время взяло курс на усиление террора на воле. Тем не менее весна 1930 года стала гранью двух лагерных режимов. Началось с того, что в Соловецкий лагерь из Москвы была послана специальная комиссия, которая объявила, что уничтожение заключенных, столько лет систематически производившееся в лагерях, есть результат самоуправства лагерных начальников из числа заключенных. Об этом «самоуправстве» ГПК якобы только что узнало и, дав комиссии самые широкие полномочия, поручило ей восстановить справедливость. «Обследование» должно было вскрыть потрясающую картину истязаний, глумления, садизма, неисчислимой гибели человеческих жизней. Все это, конечно, не было тайной для ГПУ, и оно не намеревалось на этом задерживаться: около пятидесяти надзирателей, охраны и другого начальства, набранного из числа заключенных же, особенно рьяно выполнявших директиву об уничтожении заключенных, были немедленно расстреляны. В их число попал прославившийся своей чудовищной жестокостью Курилка с Попова острова и кое-какие другие знаменитости. Некоторые из вольнонаемных гепеустов получили переводы в другие лагеря, но многие из палачей остались на своих местах. Так, например, Борисов, жуткий садист, на совести которого лежит не одна сотня замученных, еще в 1931–1932 годах был начальником административного отдела Соловецкого лагеря.
23. Понятие «контролируемой поставки» как комплексного оперативно-розыскного мероприятия органов государственной безопасности (внутренних дел)
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 23. Понятие «контролируемой поставки» как комплексного оперативно-розыскного мероприятия органов государственной безопасности (внутренних дел)
Однако, сильно радиоактивные вещи среди поклажи туристов всё же оказались. И это обстоятельство заставляет предполагать, что поход группы Игоря Дятлова с самого начала планировался как очень необычный. В этом нас убеждает ряд весьма странных событий и совпадений, связанных как с отдельными участниками похода, так и событиями вокруг него. Смеем предположить, что переноска вещей осуществлялась отнюдь не в тайне от компетентных органов и не являлась преступной. Кто-то из группы Игоря Дятлова нёс два свитера и штаны с радиоактивной пылью для передачи их в заранее обусловленном месте группе "транзитных" агентов. Передача эта планировалась изначально, причём задолго до похода, и встреча с "транзитёрами" на склоне Холат-Сяхыл вовсе не была случайной. Запланированную КГБ операцию мы назвали бы сейчас "контролируемой поставкой", но в те годы такого понятия не существовало. Впервые это словосочетание появилось в 1988 г. в "Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ". В самом широком смысле под "контролируемой поставкой" понимается метод, при котором допускаются вывоз, провоз или ввоз на территорию одного или нескольких государств незаконных или вызывающих подозрение партий груза с ведома и под надзором их компетентных органов в целях расследования какого-либо преступления и выявления лиц, участвующих в совершении этого преступления.
II. Новая страда
Побег из ГУЛАГа. Часть 1. II. Новая страда
Пришла зима. Голод становился все злее. Недоедание и сама недоступность еды создавали своеобразное сочетание слабости и равнодушия. Трудно было сказать, обедали мы или нет, потому что сыты мы никогда не были. Обед, который приходилось брать из «общественной столовой», состоял из жидкого супа — вода с пшенной крупой, который назывался «пша», и редко куска ржавой селедки или воблы. Если б это было возможно, я, кажется, совсем перестала бы есть, настолько это было отвратительно. Весной у нас в училище не было выпуска: оба старших класса ушли по набору в Красную Армию. Я осталась почти без работы, потому что маленьких учить никогда не умела. С осени же предполагалась такая перестройка школ, с которой трудно было согласиться и которая до сих пор не нашла сколько-нибудь устойчивой формы. В этот момент усталости и огорчений, потому что за девять лет педагогической работы я была искренне ею увлечена, мы переехали на лето в Павловск. Там было отделение Агрономического института, снабжавшего нашего мальчишку молоком, которое и летом надо было отрабатывать. Павловск — это необыкновенное место. Ведь Петербург окружен запущенными, болотистыми, убогими огородами и полосами ярко-желтой сорной сурепки. Как оазисы, разбросаны среди них великолепные, искусственно созданные парки царских резиденций.
Воспоминания кавказского офицера
Торнау Ф.Ф.: Москва, Дружба народов, 1996
Торнау Федор Федорович (1810-1890) — барон, Генерального штаба полковник. Представитель рода, происходившего из Померании и ведшего начало с половины XV века, учился в Благородном пансионе при Царскосельском лицее, после чего поступил на военную службу и участвовал в войне 1828 г. против турок, в "польской кампании" 1831, в сражениях на Кавказе и др. В течение двух лет Торнау находился в плену у кабардинцев. С 1856 (по 1873) служил русским военным агентом в Вене и состоял членом военно-ученого комитета. Известен Торнау также как автор ряда мемуарных произведений ("Воспоминания кавказского офицера", "Воспоминания о кампании 1829 года в европейской Турции", "От Вены до Карлсбада" и т.д.). Сведения о Торнау имеются в "Энциклопедическом словаре" Ф.Брокгауза и И.Ефрона (т.33-а, 1901, стр.639), в журнале "Русская старина" (1890, книга седьмая), в книге Д.Языкова "Обзор жизни и трудов русских писателей и писательниц" (вып.10, М., 1907, стр.76). Данный вариант воспоминаний Ф.Ф. Торнау — журнальный, весьма усечёный. Что касается книги полностью, то первое издание — Ф. Ф. Торнау "Воспоминания кавказского офицера". — М., 1865; последнее — Ф.Ф. Торнау. Воспоминания кавказского офицера. — М.: АИРО-ХХ, 2000 (368 с.).
4. Сокол — он же Соков — он же Смирнов
Записки «вредителя». Часть II. Тюрьма. 4. Сокол — он же Соков — он же Смирнов
В камере все лежали, как полагается, в два слоя, сплошь, но никто не спал. Староста стоял в одном белье у своей первой койки; в противоположном конце камеры, у окна, стояли двое заключенных, тоже в одном белье: между ними и старостой шла перебранка — резкая и безнадежная. У дверей стоял вновь прибывший; в шубе, с вещами в руках, ошарашенный тюрьмой, арестом и скандалом, с которым его встретили: привезли в тюрьму, а здесь нет места. Он не представлял себе, что был уже сто десятым на двадцать два места. Я стоял, не проходя еще к своему ужасному логову. Меня вводили, тем временем, в курс происшествия. — Те двое — уголовные, бандиты. Их два места на полу около окна и умывальника. Места немного шире, чем под нарами, но холодные, так как окно открыто всю ночь. Новенького положить некуда, и староста направил его к ним третьим на два места. По камерным правилам староста распоряжается местами, но они не хотят подчиняться, считая, что староста может распоряжаться свободными местами, а класть на чужое место не может. — Куда ж его девать? — Уладится. Староста немного виноват: он приказал им пустить третьего, а не попросил, это их взорвало. Они ребята неплохие, хоть и настоящие бандиты — грабят магазины. Тот, поменьше, — это Сокол, или Соков, он же Смирнов, атаман. Второй — Ваня Ефимов из его шайки. Всего их сидит девять человек: двое у нас, шесть — по соседним камерам, один занят на кухне и спит в «рабочей камере». Следователь лишил их прогулок, чтобы они не могли переговариваться, и они просто сюда, к решетке, подходят. Отчаянный народ. Вот увидите, даже безногий придет.
Часть I. Время террора
Записки «вредителя». Часть I. Время террора
Chapter XVII
The pirates of Panama or The buccaneers of America : Chapter XVII
Captain Morgan departs from Chagre, at the head of twelve hundred men, to take the city of Panama. CAPTAIN MORGAN set forth from the castle of Chagre, towards Panama, August 18, 1670. He had with him twelve hundred men, five boats laden with artillery, and thirty-two canoes. The first day they sailed only six leagues, and came to a place called De los Bracos. Here a party of his men went ashore, only to sleep and stretch their limbs, being almost crippled with lying too much crowded in the boats. Having rested awhile, they went abroad to seek victuals in the neighbouring plantations; but they could find none, the Spaniards being fled, and carrying with them all they had. This day, being the first of their journey, they had such scarcity of victuals, as the greatest part were forced to pass with only a pipe of tobacco, without any other refreshment. Next day, about evening, they came to a place called Cruz de Juan Gallego. Here they were compelled to leave their boats and canoes, the river being very dry for want of rain, and many trees having fallen into it. The guides told them, that, about two leagues farther, the country would be very good to continue the journey by land. Hereupon they left one hundred and sixty men on board the boats, to defend them, that they might serve for a refuge in necessity. Next morning, being the third day, they all went ashore, except those who were to keep the boats.